Жили-были два соседа. Один был бедный, а другой богатый. Поехали они пахать. Пашут, пашут. У бедного лошадь ожеребилась. А у богатого был конёк. Он видит – бедный спит. Он взял и привязал жеребёнка к своему рыдвану. Бедный встал, увидал и говорит:

— Сосед, да ведь это мой жеребёнок. Моя лошадь ожеребилась: вон, видишь, у неё бока опали.

А богатый говорит:

— Нет, это мой.

— Да ведь у тебя конёк!

— А это рыдван ожеребился.

Так и не отдаёт.

Стали судиться. Подали на волостной суд – присудили богатому. Подали на земский – присудили богатому. Подали на окружной в губернию. Судили, двенадцать человек гласных сидели – присудили богатому. Все твердят: рыдван ожеребился. Дошло дело до самого царя.

Когда царь всё узнал, то сказал:

— Тому жеребёнка отдам, кто отгадает три загадки. Что быстрее всего на свете? Что мягче всего на свете? Что жирнее всего на свете? Ответ можно дать через три дня.

Ну, приехал богатый мужик домой. Думает, думает, а надумать ничего не может. У него была мать, и говорит она ему:

— А ты, Васька, скажи: есть ли на свете быстрее нашей кобылы Любки, а жирнее нашего борова Васьки, а мягче-то всего перина пуховая.

А бедный подумал-подумал.

— Схожу-ка я к старику Опёнке, посоветуюсь.

У них старуха жила бедная-бедная. Двадцать два человека детей. А старик у неё – Опёнкой его прозвали за то, что детей дюже много.

— Пойду к Опёнке, к деду, посоветуюсь, как мне быть.

Пришёл к деду. Стал советоваться.

— Ну, говорит, как мне царские задачи разрешить?

— А что за задачи такие?

— Да так и так.

— Это надо спросить у матушки. Ей уже сто семьдесят два года.

— А где она?

— Да вот, в теплушке, мы ей сделали. Она, может, знает. Ведь она уже почти два века прожила.

Пошёл к ней беднячок в теплушку.

— Тётка Марфа, вот так и так. Не знаешь ли ты, что на свете всего быстрее, что всего жирнее и что всего мягче.

Она и говорит:

— Если тебя царь спросит, что всего быстрее, ты скажи – мысль, а что жирнее всего – мать сыра-земля, в ней больше всего жиров и соков, на ней всё расцветает, она всех питает, а что мягче всего – так мягче всего своя ладонь. Какая бы ни была мягкая подушка, всё человек ладонь под щёку подложит.

Поехали к царю, доложили.

Царь говорит:

— Ты сам отгадал?

— Да нет. У нас бабушка Марфа, ей уже сто семьдесят два года.

— Если она такая удалая, пусть выткет мне рубашку, чтобы рубцов не было.

Приходит беднячок к бабушке Марфе.

— Вот так и так, велел царь выткать рубашку, чтобы рубцов не было.

Она взяла веник бересклетовый, вынула одну жестиночку бересклетовую, тоненькую в спичку.

— Отнеси, — говорит, — царю. Если он из этой палочки сделает стан, вытку такую рубашку, как ему нужно.

Он пошёл. Царь посмотрел.

— Нет, из этой палочки стан не выйдет. Нельзя сделать. Ещё, — говорит, — почему такая пословица есть: «На весь мир не испечёшь блин?» Пусть твоя старуха ответит.

Бабушка Марфа сказала:

— Потому что такой сковородки большой нету.

Так и отсудил жеребёнка своего Василий Никитич. А он оказался кобылкой. Девять жеребят ему принесла. С тех пор стал он жить да бабку Марфу благодарить. Вот так и пословица лежит: «Век прожить – не поле перейти». Побольше поживёшь – побольше узнаешь.

Сказки о мудрых ответах широко распространены в мировом фольклоре. В русском репертуаре они чаще всего встречаются в версиях о девке-семилетке, о беспечальном монастыре. Своеобразием сказки Анны Корольковой является то, что мудрый отгадчик – древняя старуха-мать, с чем связан и конечный вывод из сказки.

Для справки: Анна Николаевна Королькова – уроженка села Старая Тойда, Анненского района, Воронежской области. Село это, как и весь Анненский район, очень богато песнями и сказками. Здесь не надо наводить длительных справок о сказочниках и песельниках, разыскивать их, бесконечно уговаривать  спеть или рассказать старинную притчу, как приходится это делать фольклористам в других местах. Песня и сказка живут здесь полнокровной жизнью. В домах  сельчан, в клубе, на ферме – словом, везде, где соберётся несколько человек, как только выдастся свободная минутка, поют прекрасные долгие песни, рассказывают поучительные сказки, передают старые предания, связанные с местными урочищами.

Среди своих земляков Анна Николаевна Королькова пользовалась особым уважением и славой как сказочница-мастерица этого искусства. Родилась она в 1892-м году; в ранней юности переняла свои сказки от глубоких стариков, так что репертуар её восходит к концу 18-го-началу 19-го вв. И репертуар этот исключительно велик и многообразен: тут и эпические богатырские сказки, и поэтические волшебные сказки, и сложные по своей фабуле авантюрные повести, и острые сатирические новеллы, и детские сказки о животных, и весёлые анекдоты. Хотя сказочница в последние годы и жаловалась, что уже не может вспомнить многие сказки, которые раньше часто рассказывала, в 1955-1957 гг. от неё было записано свыше ста сказок.

Анна Николаевна Королькова прожила долгую, нелёгкую жизнь, и всюду, куда бы ни забрасывала её судьба, спутницей её была сказка. С девяти лет Анюта пошла в люди, работала нянькой и прислугой у чужих людей. В двадцать лет, по настоянию отца и матери,  вышла замуж в большую семью, «десятой снохой». Мужа своего она до свадьбы почти не знала, горько плакала, отправляясь к венцу. Но человеком он оказался хорошим, смирным, работящим, так что прожили они душа в душу больше тридцати лет, вели большое хозяйство, родили семерых детей. «Только в одном он меня укорачивал, — с юмором рассказывала Анна Николаевна, — ты, бывало скажет, Анюта, и умная, и хорошая, только много разговариваешь. Умные люди меньше говорят». Анна же везде и всюду рассказывала сказки. Черта эта, живая общительность, непреодолимое желание сообщить окружающим что-нибудь занимательное, забавное или поучительное, сохранилась у Анны Николаевны до глубокой старости. Основное ядро её огромного репертуара составляют традиционные волшебные сказки: «Ковёр-самолёт», «Финист-Ясный Сокол», «Сестрица Алёнушка», «Сивка-бурка», «Два соседа» и другие классические сюжеты народной сказки. Рассказывая, Анна Николаевна всегда сохраняла обычную традиционную композиционную схему, трактовку образов, традиционную идейную направленность. Но каждый её текст вместе с тем несёт в себе нечто новое, своеобразное, присущее именно её творческой манере.