«Самсара» (реж. Пан Налин, 2001 г.)
Август 04, 2025 в Кино, просмотров: 8

Самсара («странствование») — философская концепция в индийских религиях, означающая круговорот рождения и смерти, бесконечный цикл перерождений, обусловленный кармой. В более широком смысле, это странствие души через различные миры и формы существования.
Находясь в «океане самсары», душа стремится к освобождению и избавлению от результатов своих прошлых деяний (кармы), которые являются частью «сети самсары».
В большинстве традиций и философских школ самсара рассматривается как неблагоприятное положение, из которого необходимо выйти. В философской школе адвайта-веданты индуизма, а также в буддизме самсара объясняется как результат неведения в понимании своего истинного «я» — неведения, под влиянием которого душа принимает временный, иллюзорный мир за реальность как таковую.
... В Ладаке орлы убивают пасущихся в лугах домашних коз, сбрасывая им на головы камни. Так они получают свою добычу. На пастухе нет вины в том, что не уберёг козу: охота — жизнь и судьба хищной птицы, и не в силах орла стать другим. Он не волен избрать иной путь — по крайней мере, в настоящей форме существования.
Группа монахов, следовавшая через долину, видела, что произошло, и попыталась спасти козу, которую орёл определил в качестве жертвы. Они отпаивали животное водой, стараясь вернуть его к жизни, однако было поздно. Оставив всё, как есть, монахи продолжили путь. Старшие по сану приняли случившееся за важный знак, посланный свыше, смысл которого раскроется в положенные сроки.
... После двадцати лет, проведённых в монастыре, монах Таши более трёх лет находился в местах уединения в состоянии глубочайшей медитации — на пути, ведущем к Нирване. В конце концов, за отшельником пришли собратья и возвратили его в монастырскую общину. К Таши не сразу вернулась членораздельная речь — несколько дней он оставался бессловесным, словно новорождённый младенец, только что пришедший в этот мир. В каменной монастырской ограде он разглядел один камень с выбитой надписью: «Как уберечь каплю воды от высыхания?» Ответа на вопрос он не знал, но вдруг почувствовал себя капелькой, к которой уже приближается иссушающий вихрь...
Таши вновь начал принимать пищу, носить одежду, следовать букве монастырского устава. Во дворе он увидел знакомую сцену: отец привёл в монастырь своего маленького сына, чтобы оставить его здесь навсегда. Мальчик плакал, повторял, что хочет домой и пытался бежать за отцом к воротам.
— А ты плакал, когда твой отец оставил тебя в монастыре? — спрашивает Таши другой молодой монах. И Таши, ничего не отвечая, внезапно задумывается о свободе выбора. Жизнь его посвящена служению Будде, однако на эту стезю он встал не самостоятельно, а по воле родителей, оторвавших сына от семьи. Возможно, всё сложилось бы иначе, имей он тогда право решать за себя сам...
В знак поощрения за успехи в духовном совершенствовании, ламу Таши удостоили титула тхэмпо. Постепенно он входит в жизнь монастыря, участвует в обрядовых церемониях и общих празднествах, на которых иногда допускается присутствие мирян. Однажды его взгляд сосредоточивается на молодой женщине, кормящей грудью младенца — и он, словно заворожённый, не может отвести от неё глаз, невольно нарушая ход церемонии. Его прощают и даже отпускают в деревню на Праздник Урожая, чтобы «проветриться». За общим столом Таши понимает, что получает от пищи удовольствие на грани чувственного и желает попробовать блюда, обычно не входящие в рацион монаха. Где же его развитая самодисциплина и сила воли, добровольно принятая аскеза во имя стяжания Божественной благодати?..
Мир всё отчётливее звал Таши. Он являлся ему в снах, и сны эти совсем не пугали Таши и не заставляли его усердно молиться о прощении греховных слабостей. Со временем это стали замечать и другие монахи, находившие перемену в Таши весьма странной и даже опасной. Сосед по келье начал его чуждаться, тайком проливая слёзы сожаления.
Однажды на рассвете наставник отправил его с поручением в дальнее путешествие: «Пора выбирать!». Высоко в горах Таши отыскал немого старого тхэмпо, показавшего ему старинные гравюры, которые иллюстрировали бренность, а иногда и уродство плотских удовольствий. Ведь именно к этому внутренне устремился Таши, несмотря на суровый опыт монашеской жизни. На прощание немой тхэмпо развернул перед глазами Таши ещё один свиток с иероглифами: «ЛЮБОЙ ОПЫТ ПОМОГАЕТ ОБРЕСТИ ПУТЬ!»
Что ж, окончательный выбор — за ним.
Вернувшись в монастырь и остановившись перед золотой статуей Будды, Таши обратился к своему наставнику: «Даже Он жил мирской жизнью, пока Ему не исполнилось 29 лет! А меня с 5-летнего возраста приучали жить, как жил Будда после отречения от мира! Зачем?! Откуда нам знать — может быть, его Пробуждение произошло именно благодаря его мирской жизни? Где обещанная мне свобода после строгого монашества?.. Где освобождение от обета безбрачия? „Не принимай Учение с чужих слов, прежде чем сможешь осознать его на собственном опыте“, — сказал Он однажды. Есть вещи, которые мы должны вначале забыть, чтобы научиться им. И есть вещи, которыми мы должны обладать, чтобы отринуть их!..»
«Твой сон тогда, в деревне, не был сном, Таши», — ответствовал мудрый наставник. Прекрасная молодая женщина, которую повстречал на Празднике Урожая его ученик, жила наяву, а не в зыбком ночном видении. Наставник сам видел её и с горечью прозревал роль, которую ей суждено было сыграть в судьбе Таши.
Тяжёлый камень сомнений уже обрушился с небес на его голову.
Таши покинул монастырь, ни с кем не попрощавшись и не взяв слово напутствия. На этот раз он всё решил сам.
С ним увязалась в дорогу его чёрная собака по имени Кала, с которой Таши любил играть в монастыре. На берегу реки, отделявшей территорию монастыря от владений мирян, Таши снял монашеское одеяние и принял символическое омовение. После этого он переоделся в приготовленные заранее мирские одежды и, обернувшись к собаке, позвал её в дальнейший путь. Но — собака залаяла на Таши, словно на чужака. Она отказалась признать его в новом облике и убежала от него прочь.
Таши пришёл в ту самую деревню, где недавно проходил Праздник Урожая и где жила та самая прекрасная женщина, чьей красоты не мог он позабыть. Таши нанялся в полевые работники к её отцу и показал себя очень усердным тружеником. Прекрасная Пема тоже не могла забыть Таши, которого полюбила с первого взгляда, и ради него оставила жениха, с которым обручили её строгие родители.
Как видно, чему быть — того не миновать. Таши и Пема поженились, и была их свадьба весёлой, шумной и богатой. «Быть жене главой семьи!» — кричали гости во время традиционного свадебного обряда, наблюдая, кто именно — жених или невеста — первым съест из рук распорядителя ложку гулаб джамуна. Это сделала смеющаяся Пема.
Так началась мирская жизнь бывшего тхэмпо Таши. Монастырь казался ему сном, развеявшимся с наступлением рассвета. Его реальностью стали беременная жена и ежедневные крестьянские заботы. И не всё в его новой жизни пошло гладко и ладно. Местного купца Даву, объезжавшего отдалённые высокогорные деревни и скупавшего у крестьян зерно и муку, Таши прогнал с позором, уличив его в мошенничестве. Он убедил сомневающихся родственников в том, что нужно проучить Даву и самим возить урожай на продажу в город — выручка будет не в пример больше. Таши легко нарушил многолетний заведённый порядок, и поселяне, кое-как согласившись, не знали толком, к добру ли это.
Продажа урожая в городе, действительно, принесла гораздо больше денег, но вместе с тем и гораздо больше желаний. Люди стали покупать в городских магазинах вещи, совершенно ненужные в их простом крестьянском быту. Бейсболки, зеркальные солнцезащитные очки, дешёвые яркие рюкзаки, футболки выглядели нелепо и смешно среди сурового горного ландшафта и естественных природных красок. Хлипкие пластмассовые городские игрушки в руках крестьянских детей казались занесёнными с другой планеты. Тем не менее жители деревни продолжали возить свои товары в город, как решил Таши. Купец Дава ничего не мог поделать и гневно пророчил: «Он погубит всю долину! Посмотрите, на кого вы стали похожи!..»
У Таши родился сын Карма. Шли годы, мальчик подрастал, и Таши казалось, что он всё ещё любит его мать. Пема была по-прежнему прекрасна. С приходом материнства её красота расцвела ещё больше, но столь же красива была и юная сезонная работница, которую семья Таши нанимала в горячую урожайную пору. Таши начал заглядываться на девушку и ощущал греховный зов плоти. Он попытался убедить жену отказаться от найма сезонных рабочих, уверяя, что это обходится слишком дорого. Мудрая Пема ответила ему старинной притчей, делая вид, что обращается к окружавшим их детям: «Ну-ка, скажите мне, что случится с этим прутиком, если я брошу его в поток? — Он утонет! — А если нет? — Он застрянет в камнях! — А если не застрянет? — Он останется в воде и сгниёт! — А если нет? — Он попадёт в водоворот или водопад и сломается! — А если нет? Что тогда? Ну, сдаётесь? А ответ прост: прутик достигнет моря. Каждый из нас — как этот прутик, а наш с вами мир — как этот речной поток!..»
Таши, образованный тхэмпо, изумляется мудрости своей жены и смущённо умолкает.
Единственным человеком в деревне, кто по-прежнему продавал овощи и зерно купцу Даве, оставался бывший жених Пемы, Джамъянг, за которого она должна была выйти замуж по воле родителей. Таши настырно убеждал его отказаться от сделок с Давой и, в конце концов, настоял на своём. Оскорблённый Дава уехал, так и не купив товары, а Таши услышал от раздражённого соседа: «Ты разрушаешь всё, к чему прикасаешься! Ты так ничего и не понял!..»
Однажды ночью поля деревни запылали огнём. Кое-что удалось спасти, но большая часть злаковых культур погибла. Таши, убеждённый, что это дело рук Давы, устраивает скандал у него в зернохранилище, однако Дава на удивление спокоен: «Ты просто дурак! Спросил бы лучше у соседей!.. Ты думаешь, это я поджёг твоё поле?! Да здесь на такое никто не способен! Пора бы тебе немного повзрослеть!..»
Таши уходит ни с чем. Он так и не нашёл виновного в поджоге.
А кто оказался виноват в его измене любимой жене? Когда Пема с Кармой однажды отлучились из дому по делу, Таши поддался своей страсти к красивой сезонной работнице, чего втайне ждал и опасался уже не один год. И вот всё произошло. Вернувшаяся раньше времени Пема едва не застала мужа с любовницей, и Таши не на шутку испугался, однако юная соблазнительница уверенно произнесла: «Успокойся, не переживай так сильно: она говорила мне, что это всё равно случится!..»
И вновь изумился Таши житейской мудрости своей жены.
Однажды его неожиданно навестил старый сосед по монастырской келье: он привёз Таши письмо от наставника Апо. Когда наставник понял, что его время пришло, он удалился в священную пещеру, чтобы приготовиться к уходу. Апо долго медитировал, а потом написал письмо, которое попросил передать Таши.
«Сейчас я понимаю, что моя задача не завершена. Я должен вернуться в Самсару. Наши с тобой пути ещё пересекутся однажды. Возможно, к тому времени ты сможешь сказать мне, что важнее: удовлетворить тысячу желаний или преодолеть всего лишь одно?..»
Потрясённый Таши решил возвратиться в монастырь. Он ушёл из своего семейного дома так же, как несколько лет назад уходил из монастыря — тихо, украдкой, не сказав ни жене, ни сыну ни слова на прощание.
Он вновь принял омовение в пограничной реке, обрил голову и облёкся в монастырское одеяние, которое берёг все эти годы.
Жена встретила его у монастырской ограды. Она сказала: «Яшодхара. Знакомо ли тебе это имя? Все знают имя Сиддхартха Гаутама, но кто помнит Яшодхару? Она была женой принца Сиддхартхи и любила его всем сердцем. Однажды ночью Сиддхартха покинул её и их новорождённого сына Рахулу. Пока они спали, он ушёл искать Просветления, чтобы стать Буддой. Он ушёл без единого слова, даже не попрощавшись! А ведь Яшодхара проявляла сострадание к больным и страждущим задолго до Сиддхартхи, задолго до того момента, когда царевич впервые узнал о человеческом страдании!.. Как знать, не ей ли обязан он своим Пробуждением?.. Может быть, Яшодхара тоже хотела оставить мужа Сиддхартху и Рахулу и уйти искать Просветления?.. Узнаем ли мы когда-нибудь, страдала ли она от гнева, одиночества или женской горечи после того, как муж покинул её?.. Что могла сказать Яшодхара маленькому сыну в ответ на вечный вопрос: где мой отец?.. Какая же мать сможет навсегда покинуть своё дитя посреди ночи? На такое способен лишь мужчина! Лишь мужчина!.. После всего пережитого у Яшодхары не оставалось иного выбора, кроме как покинуть мир. Она остригла волосы и жила в аскезе... Таши! Если бы твоё стремление к духовному совершенству было столь же сильным, как твои любовь и страсть ко мне, ты стал бы Буддой ещё при этой жизни! При этой самой жизни!..»
Растроганный и пристыженный Таши изменил своё решение и, прося у Пемы прощения, пообещал вернуться к ней, потому что рядом с ней — его настоящее место. Он так ясно понимает это теперь!..
Однако жена не приняла Таши. Она дала ему на дорогу деревянный короб с едой, как делала все те несколько лет, что они прожили вместе. Но сейчас Пема сделала это в последний раз.
Она развеялась, словно зыбкое ночное видение. Возможно, вся его мирская жизнь — и деревня, и купец Дава, и продажа урожая в городе, и горящее поле — являлись Таши во сне. Ему приснилось, как он удовлетворил тысячу желаний, но так и не смог преодолеть одно-единственное...
Не монах и не мирянин. Вероотступник и трусливый беглец. Так кто же он теперь? И куда лежит его Путь?
Затуманенный слезами взгляд Таши упал на знакомый камень в монастырской ограде. Мелькнула надпись: «Как уберечь каплю воды от высыхания?» На этот раз Таши взял камень в руки и перевернул его. На оборотной стороне был ответ: «Бросить её в море!»
Таши поднял голову к Небесам. Сейчас он ясно понимал, что его земная задача не завершена. Он должен вернуться в Самсару. Их с наставником Апо пути ещё не раз пересекутся. Возможно, к тому времени он сможет сказать наставнику, что же, всё-таки, важнее: удовлетворить тысячу желаний или преодолеть всего лишь одно?..
РЕКОМЕНДУЕМ К ПРОСМОТРУ Х/Ф «САМСАРА»: