Эта история описана глазами девятилетнего немецкого мальчика Бруно, который до поры до времени беззаботно жил в хорошем пятиэтажном доме в Берлине вместе со своей семьёй и друзьями. Однажды Бруно, придя домой, обнаружил, что горничная Мария складывает его вещи в дорожный чемодан, так как семья переезжает в Аж-Высь («Аушвиц»), потому что у отца новое назначение по службе. Переезд Бруно не понравился: не встретив поблизости детей, с которыми можно было бы играть, мальчик заскучал. И тогда он отправился исследовать территорию, которая просматривалась из окна его комнаты, где исхудавшие, грязные люди разгуливали в одинаковых полосатых пижамах. Там Бруно и познакомился со своим новым другом — еврейским мальчиком по имени Шмуэль, жившим по ту сторону ограды из колючей проволоки. Выяснилось, что оба мальчика родились в один и тот же день, и вообще у них довольно много общего. Бруно и Шмуэль часто встречались у ограды, разговаривая обо всём на свете и радуясь обществу друг друга, но время шло, и однажды родители решили, что Бруно с мамой и сестрой должны уехать обратно в Берлин. Тогда Бруно решил в последний раз сходить к ограде — попрощаться со Шмуэлем. Именно в этот момент Шмуэль пожаловался, что куда-то пропал его отец, которого нужно срочно разыскать. Чтобы помочь другу найти папу, Бруно переоделся в полосатую пижаму и пролез под проволокой на территорию нацистского «лагеря смерти» Аушвиц-Биркенау...

В 2008 году роман Джона Бойна «Мальчик в полосатой пижаме» был экранизирован британским кинорежиссёром Марком Херманом.

«МАЛЬЧИК В ПОЛОСАТОЙ ПИЖАМЕ»

Глава 15. И как он только мог?

В последующие дни дождь то переставал, то опять начинал лить с новой силой, и Бруно со Шмуэлем виделись много реже, чем им хотелось бы. Когда же они виделись, Бруно не мог не испытывать беспокойства за своего друга: Шмуэль худел на глазах, а лицо стало совсем серым. Иногда Бруно приносил ему побольше хлеба с сыром, а порою ему даже удавалось спрятать в кармане кусок шоколадного пирога, но дорога от дома до того места у ограды, где встречались мальчики, была очень длинной, и Бруно успевал проголодаться по пути. Странно, но стоит откусить от пирога разочек, как незаметно для себя откусываешь снова, а потом опять и опять, и очень скоро от пирога остаются жалкие крохи, которые, конечно же, нельзя предлагать Шмуэлю — ведь они лишь раздразнят аппетит, но не насытят.

Приближался папин день рождения, и хотя он сказал, что не хочет никакой суеты, мама загодя пригласила всех офицеров, служивших в Аж-Выси, и в итоге развела невероятную суету. Каждый раз, когда она усаживалась составлять список необходимого для праздничного приёма, лейтенант Котлер вызывался помочь. Эти двое строчили бесконечные списки, и Бруно сердито недоумевал: неужто для того, чтобы отпраздновать папин день рождения, нужно столько всего? Тогда он решил составить свой собственный список. И озаглавить его «Почему я не люблю лейтенанта Котлера».

Во-первых, лейтенант никогда не улыбался и всегда выглядел так, будто целыми днями размышляет, кого бы вычеркнуть из своего завещания.

Во-вторых, с Бруно лейтенант заговаривал редко, но всякий раз называл его с явной насмешкой «большой человек». Хотя потешаться тут было совершенно не над чем: мама объяснила Бруно, что у каждого ребёнка свой цикл роста и придёт время, когда Бруно вымахает выше всех.

Но больше всего Бруно раздражало то, что Котлер постоянно ошивался в гостиной подле мамы, а когда острил, то мама смеялась его шуткам на несколько секунд дольше, чем папиным.

А ещё Бруно припомнил такой случай: однажды он смотрел на лагерь из окна своей спальни и увидел, как к ограде с громким лаем кинулась собака, а проходивший мимо лейтенант Котлер просто взял и пристрелил её.

Ну и вдобавок все эти штучки, которые выделывала Гретель, стоило ей завидеть лейтенанта.

И, конечно же, Бруно не забыл Котлеру тот вечер с Павлом, слугой, который на самом деле был врачом, и то, как рассвирепевший молодой лейтенант обрушился на старика.

Кроме того, всякий раз, когда папу вызывали в Берлин и он уезжал ночным поездом, лейтенант расхаживал по дому с таким видом, будто его оставили здесь за главного. Бруно ложился спать вечером, а Котлер ещё торчал в доме; Бруно просыпался утром, а Котлер был уже тут как тут.

Бруно мог бы ещё многое порассказать, почему он не любит лейтенанта Котлера, но записал лишь то, что первым пришло на ум.

За день до торжества в честь отца Бруно сидел в своей комнате, дверь была открыта. Мальчик услыхал, как в дом вошёл лейтенант Котлер и обратился к кому-то, но в ответ лейтенанту ничего не сказали. Чуть позже, спускаясь вниз, Бруно услыхал голос мамы: она объясняла кому-то, что надо делать, и лейтенант, как всегда оказавшийся рядом с мамой, произнёс: «Не беспокойтесь, он знает, с какой стороны намазан его бутерброд», после чего издевательски рассмеялся.

Бруно направился в гостиную с намерением посидеть там часок-другой за книгой, подаренной папой. Книга называлась «Остров сокровищ». Но, пересекая прихожую, он столкнулся с лейтенантом Котлером, который как раз выходил из кухни.

— Здорово, большой человек. — При виде Бруно офицер, как обычно, ухмыльнулся.

— Здравствуйте, — насупился Бруно.

— И куда ты нацелился?

Бруно в упор посмотрел на Котлера, чувствуя, что у него появилась ещё парочка причин, чтобы ненавидеть лейтенанта.

— Туда, — ответил он, указывая на гостиную. — Хочу там почитать.

Не говоря ни слова, Котлер вырвал книгу из рук Бруно и начал её листать.

— «Остров сокровищ». Так, так. И о чём это?

— Ну, об острове. — Бруно говорил нарочно медленно, предполагая, что Котлеру будет нелегко уразуметь суть дела. — И о сокровищах.

— Об этом я и без тебя догадался. — В глазах лейтенанта Бруно прочёл: «Ох и задал бы я тебе, будь ты мой сын, а не отпрыск коменданта». — А теперь расскажи всё по порядку.

— Там есть пират по имени Джон Сильвер, — начал Бруно. — И мальчик по имени Джим Хокинс.

— Англичанин? — перебил Котлер.

— Да.

— Хм, — скривился лейтенант.

Бруно смотрел на него и думал, когда же ему наконец вернут книгу. Котлера она явно не интересовала, но, когда Бруно протянул руку, лейтенант отдёрнул свою, в которой держал книгу.

— Ах, прости, — лицемерно извинился Котлер. Бруно опять протянул руку, а лейтенант опять отдёрнул свою. — Ай, как я неловок.

Но когда офицер снова подал Бруно книгу, тот изловчился и вырвал её прежде, чем Котлер успел отдёрнуть руку.

— Шустрый малый, — процедил сквозь зубы лейтенант.

Бруно попытался обойти его, но лейтенант почему-то был настроен сегодня поболтать с мальчиком.

— Всё готово к празднику, да?

— Ну, я готов. — С недавних пор Бруно стал проводить больше времени с Гретель и почувствовал, что сарказм — очень неплохая штука. — А насчёт остальных, наверняка сказать не могу.

— Будет много народу. — Лейтенант тяжко вздохнул и огляделся, будто он был в доме хозяином, а не отец Бруно. — Мы должны показать себя во всём блеске, верно?

— Ну, я постараюсь. А насчёт остальных, наверняка сказать не могу.

— Неплохо бы тебе научиться разговаривать со старшими, — бросил лейтенант Котлер.

Бруно прищурился. Как бы ему сейчас хотелось быть выше, сильнее и на восемь лет старше. Внутри он кипел от гнева, жалея, что ему не хватает смелости высказать лейтенанту всё, что он о нём думает. Одно дело, когда мама с папой учат тебя уму-разуму — им положено, такая уж у родителей работа, — и совсем другое, когда посторонний человек принимается тебя воспитывать. Даже если этот человек носит вожделенное звание лейтенанта.

— О, Курт, золотце, ты ещё здесь, — раздался голос мамы. Выйдя из кухни, она направилась к ним. — У меня освободилось немного времени и... Ой! — опешила она, заметив сына. — Бруно! Что ты тут делаешь?

— Я шёл в гостиную, чтобы почитать там. А меня задержали.

— Послушай, ступай пока в кухню, — велела мама. — Мне нужно переговорить с лейтенантом Котлером наедине.

Они скрылись в гостиной, Котлер захлопнул дверь перед носом Бруно.

Взбешённый Бруно отправился на кухню, где его поджидал самый невероятный сюрприз. Там, за столом, а вовсе не по ту сторону ограды, сидел Шмуэль. Бруно не верил своим глазам.

— Шмуэль! Ты как здесь оказался?

Шмуэль поднял голову. Когда он увидел своего друга, испуг на его лице сменился радостной улыбкой.

— Бруно!

— Как ты сюда попал? — продолжал удивляться Бруно. Хотя он до сих пор толком не понимал, что происходит за оградой, но всё же, глядя на людей оттуда, чувствовал, что им не место в его доме.

— Он меня привёл, — ответил Шмуэль.

— Кто? Неужто лейтенант Котлер?

— Ну да. Он сказал, для меня тут есть работа.

На столе стояли шестьдесят четыре крошечные рюмки, те, которыми пользовалась мама, принимая свои лечебные ликёры, а рядом с рюмками — тазик с тёплой мыльной водой и стопка бумажных салфеток.

— Мне велели отмыть рюмки до блеска, — объяснил Шмуэль. — Им понадобился кто-нибудь с тоненькими пальцами.

Бруно уже сообразил, почему для этой работы привели Шмуэля, но тот, словно в доказательство, вытянул руку, и Бруно не мог мысленно не сравнить его ладошку с рукой поддельного скелета, которого герр Лицт приносил на урок, когда они изучали анатомию человека, — очень похоже.

— А я не замечал раньше, — ошарашенно произнёс Бруно, будто разговаривая сам с собой.

— Не замечал чего? — полюбопытствовал Шмуэль.

В ответ Бруно вытянул свою руку. Кончики их пальцев почти соприкоснулись.

— Наши руки, — сказал он. — Они такие разные. Посмотри!

Мальчики склонили головы — разница была очевидна. Хотя по росту Бруно и уступал своим ровесникам, его рука казалась пышущей здоровьем и жизнью. Вены не просвечивали сквозь кожу, а пальцы не напоминали засохшие веточки. Рука Шмуэля выглядела совершенно иначе.

— Как она такой стала? — спросил Бруно.

— Не знаю, — покачал головой Шмуэль. — Прежде она была похожей на твою, но я не помню, когда она изменилась. На моей стороне ограды у всех такие руки.

Бруно нахмурился. Он думал о людях в полосатых пижамах. Что же всё-таки творится в Аж-Выси и зачем этот лагерь вообще нужен, если люди за оградой тощие и хилые на вид? Никаких разумных объяснений в голову не приходило. Не желая больше пялиться на руку Шмуэля, Бруно отвернулся и открыл холодильник в поисках чего-нибудь съестного. На полке лежала половина фаршированной курицы, оставшейся от обеда. Глаза Бруно загорелись от удовольствия: мало что в жизни он так любил, как холодную курицу в соусе из лука и шалфея. Вынув нож из ящика, он отрезал себе несколько сочных кусков, намазал их застывшим соусом, после чего обернулся к другу.

— Я рад, что ты здесь, — произнёс он с набитым ртом. — Обидно, что надо чистить рюмки, а то бы я показал тебе свою комнату.

— Он приказал не двигаться с места, иначе меня накажут.

— Да плевать на него. — Бруно хотел казаться смелее, чем был на самом деле. — Это не его дом, а мой, и, когда папа в отъезде, я здесь хозяин. Ты не поверишь, он не читал «Остров сокровищ»!

Но Шмуэль его не слушал. Он не отрывал глаз от кусков курицы с начинкой, которые Бруно небрежно отправлял в рот. Очень скоро Бруно сообразил, на что смотрит Шмуэль, и сразу же почувствовал себя виноватым.

— Прости, Шмуэль. Я должен был сразу предложить тебе курицу. Ты голоден?

— Спрашивать меня об этом — пустая трата времени. — Шмуэль никогда не встречался с Гретель, тем не менее в сарказме он кое-что смыслил.

— Погоди, я сейчас. — Бруно распахнул холодильник и отрезал три внушительных куска.

— Нет. А что, если он вернётся... — Шмуэль торопливо оглянулся на дверь.

— Кто вернётся? Ты о Котлере?

— Мне велено чистить рюмки. — В отчаянии Шмуэль то бросал взгляд на тазик с водой, стоявший перед ним, то поднимал глаза на курицу, которую протягивал ему Бруно.

— Он не станет ругаться. — Бруно немного растерялся, не понимая, чем Шмуэль так напуган. — Это же всего-навсего еда.

— Не могу, — прошептал Шмуэль, чуть не плача. — Он вернётся, я знаю, — скороговоркой забормотал он. — Надо было съесть курицу, когда ты только её отрезал, а теперь слишком поздно. Если я возьму её и он войдёт, то...

— Шмуэль! Перестань! — Шагнув к столу, Бруно вложил куски в ладонь друга. — Ешь! Там ещё много осталось, на полдник всем хватит, не волнуйся.

Шмуэль уставился на свою ладонь, потом посмотрел на Бруно — с благодарностью, но и с ужасом. В очередной раз оглянувшись на дверь, он всё же принял решение и быстро запихнул все три куска в рот. Не прошло и двадцати секунд, как он проглотил их.

— Наверное, надо было есть помедленнее, — сказал Бруно. — Тебя может затошнить.

— Пусть. — Шмуэль робко улыбнулся. — Спасибо, Бруно.

Улыбнувшись в ответ, Бруно собрался было предложить другу ещё еды, но в этот момент в кухне возник лейтенант Котлер — и замер на месте, догадавшись, что мальчики разговаривали друг с другом. В комнате вдруг стало душно; Бруно стоял неподвижно, краем глаза он заметил, как Шмуэль, сгорбившись, взял со стола рюмку и принялся её драить. Не обращая внимания на Бруно, лейтенант в два прыжка приблизился к Шмуэлю и в дикой ярости уставился на него.

— Это что такое? Разве я не приказал тебе чистить рюмки?

Шмуэль быстро кивнул, потянулся за салфеткой и окунул её в воду. Руки его дрожали.

— Кто позволил тебе открывать рот в этом доме? — продолжал Котлер. — Как ты смеешь не подчиняться моим приказам?

— Простите, офицер, — едва слышно ответил Шмуэль.

Он взглянул на лейтенанта. Тот, сдвинув брови и слегка подавшись вперёд, внимательно изучал лицо мальчика.

— Ты ел? — удивлённо спросил он, сбавив тон, будто никак не ожидал такого поворота событий.

Шмуэль затряс головой.

— Ты ел, — на этот раз утвердительно и громко произнёс Котлер. — Украл еду из холодильника?

Шмуэль попытался что-то сказать, открывал и закрывал рот, но подходящих слов так и не нашёл. Он посмотрел на Бруно, взглядом умоляя о помощи.

— Отвечай! — завопил лейтенант Котлер. — Ты украл еду из холодильника?

— Нет, офицер. Он меня угостил. — Шмуэль покосился на Бруно. — Мы друзья, — добавил Шмуэль, в глазах его стояли слёзы.

— Вы... кто? — Котлер с изумлением уставился на Бруно. Он словно не знал, как отнестись к этому заявлению. — Что значит «друзья»? Ты знаком с этим мальчиком, Бруно?

Бруно пошевелил губами, он пытался вспомнить, как произносится слово «да», но язык вышел из его повиновения. Бруно никогда не видел, чтобы человек был так напуган, как Шмуэль сейчас; ему хотелось защитить друга, но внезапно он осознал, что это не в его силах, потому что ему тоже жутко страшно.

— Ты с ним знаком? — грозно повторил Котлер. — Ты разговаривал с заключёнными?

— Я... Он был здесь, когда я вошёл, — выдавил Бруно. — Он мыл рюмки.

— Я не о том спрашиваю! Ты встречался с ним раньше? Разговаривал с ним? Почему он говорит, что вы друзья?

Если бы Бруно мог сбежать! Он всей душой ненавидел лейтенанта Котлера, но офицер надвигался на него, и перед глазами Бруно одна за другой вставали ужасные сцены: вот Котлер стреляет в собаку, а вот он набрасывается на Павла, когда тот пролил вино ему на брюки...

— Говори, Бруно! — Орал Котлер, лицо его побагровело. — В третий раз я спрашивать не стану!

— Я в жизни с ним не разговаривал, — не своим голосом выпалил Бруно. — И никогда его раньше не видел. Я с ним не знаком.

Лейтенант кивнул: ответ его удовлетворил. Очень медленно он повернулся к Шмуэлю. Тот больше не плакал, лишь стоял, низко опустив голову, с таким видом, будто уговаривал свою душу покинуть это тощенькое тело, выскользнуть наружу, прокрасться к двери и взмыть высоко в небо, чтобы вместе с облаками улететь далеко-далеко.

— Возвращайся к работе, рюмки должны блестеть, — заговорил лейтенант очень тихим голосом, настолько тихим, что Бруно его с трудом расслышал. Гнев лейтенанта вроде бы миновал, на смену ему пришло что-то другое. Другое, но не противоположное; скорее нечто непонятное и жуткое. — А когда закончишь, я приду за тобой и отведу обратно в лагерь, где мы и побеседуем о том, как надо поступать с воришками. Ясно?

Шмуэль кивнул, взял чистую салфетку и принялся тереть рюмку. Бруно заметил, что пальцы у него дрожат, и догадался: Шмуэль боится, как бы не разбить стеклянную посудинку. Сердце у Бруно заныло, ему хотелось отвернуться, но взгляд словно приклеился к пальцам Шмуэля.

— Идём, большой человек. — Приблизившись к Бруно, лейтенант Котлер положил руку ему на плечо. Впрочем, в его жесте не было ни капли дружеского участия. — Отправляйся в гостиную, читай там свою книгу, пусть этот маленький... — он опять употребил то слово, которым назвал Павла, когда посылал его на поиски шины, — заканчивает свою работу.

Бруно покорно повернулся и вышел из кухни не оглядываясь. У него разболелся живот, и ему даже почудилось, что его сейчас вырвет. Никогда ещё ему не было так стыдно, он и представить не мог, что способен на такую жестокость. Как мальчик, который считает себя хорошим человеком, мог настолько струсить, чтобы предать своего друга? — спрашивал себя Бруно. В гостиной он просидел несколько часов, но в чтении далеко не продвинулся. Снова зайти на кухню он отважился лишь поздним вечером, когда лейтенант Котлер уже забрал Шмуэля и увёл его в лагерь.

На следующий день Бруно явился на место встречи у ограды, но Шмуэля там не оказалось. Так продолжалось почти неделю, и Бруно с горечью размышлял: то, что он сделал, отвратительно и прощения ему нет. Но на седьмой день Бруно с ликованием обнаружил, что Шмуэль ждёт его сидит, как обычно, скрестив ноги и пялясь на пыльную землю.

— Шмуэль! — Бруно подбежал к ограде и сел, чуть не плача от облегчения и чувства вины. — Прости меня, Шмуэль. Я не знаю, как это вышло. Скажи, что прощаешь меня.

— Ладно.

Шмуэль поднял голову. Лицо у него было всё в синяках. Бруно невольно поморщился и даже позабыл об извинениях.

— Что случилось? — спросил он, но ответа дожидаться не стал. — Велосипед подвёл? Со мной было то же самое в Берлине пару лет назад. Я упал с велика, когда ехал на большой скорости. Синяки и ссадины потом долго не проходили. Тебе больно?

— Я уже не чувствую, — сказал Шмуэль.

— Наверняка больно.

— Я уже ничего не чувствую.

— Ты уж прости меня за то, как я себя повёл... Ненавижу лейтенанта Котлера. Он воображает, что он здесь главный, но лейтенант сильно ошибается... — Бруно осёкся: не туда его занесло. Надо ещё раз извиниться перед другом, и так, чтобы тот окончательно поверил в искренность Бруно. — Прости, Шмуэль, пожалуйста. Не пойму, почему я не сказал ему правду. Никогда раньше я не предавал друзей. Мне очень стыдно.

И когда он умолк, Шмуэль улыбнулся, кивнул — и Бруно понял: он прощён.

А потом Шмуэль сделал кое-что, чего никогда прежде не делал. Он приподнял проволоку снизу — он и раньше её приподнимал, чтобы взять у Бруно еду, — но на этот раз он просунул в образовавшуюся щель руку и не убирал её, пока Бруно не протянул свою. Оба улыбались, когда их ладони сплелись в рукопожатии.

Вот так они впервые дотронулись друг до друга.

Из романа «Мальчик в полосатой пижаме», Джон Бойн

Источник:

https://loveread.ec/book-comments.php?book=18685

РЕКОМЕНДУЕМ К ПРОСМОТРУ Х/Ф «МАЛЬЧИК В ПОЛОСАТОЙ ПИЖАМЕ»:

https://kinogo.inc/films/3826-malchik-v-polosatoy-pizhame-hd-v202.html