Приходят враги разорять нашу землю, и становится каждый бугор, каждый ручей, сосенка каждая ещё милее и дороже. И, отстаивая внешне и внутренне каждую пядь земли, народ защищает её не только потому, что она своя, но потому что она красива и превосходна и, поистине, полна скрытых, великих значений.

Кроме прекрасной природы окраин, у нас бесконечно много того, что ещё недавно считалось неценным. Чего не видно из окон вагона, когда бывало ездили «куда следует» по словарю предрассудков. Чего мы не хотели знать; как вообще не хотели знать возможностей своей земли и своего народа.

Когда после простудной напасти стали меня в Крым отправлять, вопреки всему, потянуло меня опять в любимый Новугородский край. Коли пройдёт, то и здесь пройдёт.

За пределами оконного кругозора столько изумительных красот и в Водской и в Шелонской Пятинах. Так близких по значению смысла Новгорода и так постыдно мало кому ведомых. Не об исторических местах говорю. Не о памятниках древности. Их тоже много. Музей — музеем. А жизнь — жизнью. И теперь как-то не нужно мыслить о былом. Теперь — настоящее, которое для такого великого будущего.

Припадая к земле, мы слышим. Земля говорит: все пройдёт, потом хорошо будет. И там, где природа крепка, где недра не тронуты, там и сущность народа тверда, без смятения. Новугородцы бодры. Бодры так же, как бодры их озёра. Опасные, холодные, вольные. Такие же острые, как остры голубые глаза рыбаков озёрных. Степенны и суровы так же, как непроходны леса, которыми край ещё полон. Не прошли и татары.

Мало кто стремится пробыть лето в Новугородских пятинах. Избегают, потому что не знают. И не стыдятся не знать того, что под боком. А Господин Великий Новгород знал свои земли. Боролся за них. Любил их.

Причудны леса всякими деревьями. Цветочны травы. Глубоко сини волнистые дали. Всюду зеркала рек и озёр. Бугры и холмы. Крутые, пологие, мшистые, каменные. Камни стадами навалены. Всяких отливов. Мшистые ковры богато накинуты. Белые с зелёным, лиловые, красные, оранжевые, синие, чёрные с жёлтым... Любой выбирай. Всё нетронуто. Ждёт.

Старинные проезжие пути ведут по чудесным борам. Зовут бесконечными далями. Белеют путевыми знаками — храмами.

Хороши окольные места по новугородскому, по устюженскому пути. Мста и Шелонь, Шерегодро, Пирос, Миронега, Шлино, Бронница и Валдай. Иверский монастырь, Нил Столбенский, возвышенности Валдайские. Всё это красота. Красота бодрая. Неописанная.

Жальники — к Новгороду. Дивинцы — к Твери. Эти места называют: дивинец — диво-город, с восхищением. Но того милее — жальник. В нём много жаления, покоя, слов вечных.

А вот и чудо. Не то чудо, что ещё живы русалки. Жив ещё «честной лес». По городищам захоронены храмы. И не показались миру до сей поры. Верно, не время ещё.

А вот чудо. Среди зелёного, мшистого луга, около овечьего стада, наехали на ключ живой воды. Среди кочек широкая впадина, неотпитая чаша. Яма — сажени в три шириной. Сажени три или четыре глубиной.

По краям всё заржавело, забурело от железа. В глубине прозелень, синие тени, искры взлётов. Бьёт мощный родник, песок раскидывает. Пахнет серой. Студёная вода полна железом и пить трудно. Сильно бьёт родник по камням. Бежит в поле речкой. Никому и дела нет.

Такой ключ в селе Мшенцах. Ещё известны ключи в Варницах. Там и грязи такие же, как в Старой Руссе. И грязи целебные. Варницы — старое место, ещё при Грозном известное. До сих пор и это место зря пропадало. Там же слышал я и о каких-то горячих ключах.

Живая вода по полю, по озёрам разбегается. И страшно, и больно, но и приятно знать, что в четырёх верстах от большого пути ещё лежат такие находки. Давно показались. Ждут.

Знают, пройдёт испытание. Всенародная, всетрудовая, крепкая доверием и делом Русь стряхнёт пыль и труху. Сумеет напиться живой воды. Наберётся сил. Найдёт клады подземные.

Точно неотпитая чаша стоит Русь. Неотпитая чаша — полный, целебный родник. Среди обычного луга притаилась сказка. Самоцветами горит подземная сила.

Русь верит и ждёт...

Николай Рерих

Сменцово, 1916 г.

(Иллюстрация: «Ункрада» — эскиз, 1909 год, местонахождение неизвестно.

Н.К. Рерих: «... Уже много лет тому назад были написаны картины, имевшие содержанием значение целебных и полезных трав. Ещё в России были написаны „Знахарка“ и „Ункрада“ — и та и другая по цветочным новгородским холмам собирали полезные целительные травы. Затем был написан „Св. Пантелеймон Целитель“, ходивший по безбрежным увалам и степям в поисках целения человечества. Три года тому назад был написан „Гуру Чарака“ — знаменитый аюрведический врач, о котором в древнейших писаниях Индии упомянуто так значительно. Если две первых картины остались в России, то „Святой Пантелеймон“ — в Нью-Йоркском музее, а „Гуру Чарака“ — в особом зале музея Бенареса. Так уже давно предвиделось то, что теперь произошло воочию. Так же точно, как произошли предвоенные картины, так же предчувствовалось и о целении полезными травами. „Да процветут пустыни“ являлось давнею мечтою, а сейчас удалось вложить свою лепту и в эту чашу, так нужную для человечества...»)

Источники:

http://www.magister.msk.ru/library/roerich/roer337.htm

https://etikavomne.agni-age.net/gallery/content/94.htm