Он — поэт, мыслитель, талантливый фотограф и шахматист, автор логических загадок и родоначальник литературного абсурдизма. Он — профессор математики Оксфордского университета и мастер эпистолярного жанра. Он — создатель и первый проводник Страны Чудес и непостижимого Зазеркалья.

Он — Льюис Кэрролл.

Настоящее его имя — Чарльз Лютвидж Доджсон. Старший сын скромного приходского священника Чарльза Доджсона и Фрэнсис Джейн Лютвидж родился 27 января 1832 года в небольшой деревушке Дарсбери в графстве Чешир. При крещении, как нередко случалось в те дни, ему дали два имени: Чарльз — в честь отца, Лютвидж (Латуидж) — в честь матери.

Семья была большая: у будущего писателя было семеро сестёр и три брата! Дети получили хорошее домашнее воспитание. Отец обучал их закону Божьему, языкам и основам естественных наук. Он был человеком незаурядным: глубокая религиозность и университетская образованность сочетались в нём с той склонностью к эксцентричности, которая нередко отличала в Англии духовных лиц. Так, например, отец не только не подавлял в детях стремление к весёлым играм и всевозможным затеям, но и всячески им содействовал.

Изобретателем и вдохновителем всего этого неизменно был Чарльз.

С помощью деревенского плотника Чарльз смастерил театр марионеток; он сам писал для него пьесы, которые сам и разыгрывал. Нередко, переодевшись факиром, он показывал взволнованной аудитории удивительные фокусы. Для своих младших братьев и сестёр он издавал рукописные журналы «Миш-Мэш», в которых всё — «романы», забавные заметки из «естественной истории», стихи и «хроники» — сочинял сам. Причём Чарльз не только переписывал их мелким чётким почерком, но и иллюстрировал собственными рисунками, тщательно оформлял и переплетал.

Брат и сестра

«Ложись-ка спать, сестричка!
Дай отдохнуть головушке в косичках!»
Брат говорит сестре.

«Сейчас достанется тебе!
Могу лицо ведь расцарапать,
заставлю я тебя поплакать!»

«Не зли, а то ведь преподам урок —

согну тебя в бараний рог.
Раз плюнуть! Пожалеешь горько!»

«Ах, так! Да ты попробуй только!» —
Сестра с издёвкой отвечала
и грозно бёдрами качала.

Брат сразу же на кухню побежал:
«Дай сковородку мне! — он повару сказал. -
Дай сковородку, побыстрей!»

«А что ты будешь делать с ней?»
«Что делать? Я тебе скажу:
хочу поджарить я ирландское рагу!»
«И из какого мяса будешь жарить?»
«Да это же легко представить —

я из сестрички сделаю рагу!»

«Нет! Сковородку дать тебе я не могу!»

Мораль: Мораль тебе я подскажу:
«Не делай из сестры рагу!»

(перевод А. Горшкова, 2015 г.)

Уже в этих ранних опусах явно ощущается склонность юного автора к пародии и бурлеску. Юмористическому переосмыслению и переиначиванию подвергаются известные строки классиков — Шекспира, Мильтона, Грея, Маколея, Колриджа, Скотта, Китса, Диккенса, Теннисона. В этих «первых полусерьёзных попытках приближения к литературе и искусству» юный автор обнаруживает широкую начитанность и несомненную одарённость.

Когда Чарльзу исполнилось двенадцать лет, его отдали в небольшую грамматическую частную школу недалеко от Ричмонда. Мальчику понравилось там, но в 1845 году ему пришлось перейти в знаменитую публичную школу Рэгби. Это было привилегированное учебное заведение закрытого типа, которое вызвало у Чарльза самую решительную неприязнь. Однако ученье давалось ему легко. Особый интерес Чарльз проявлял к математике, богословию и классическим языкам, и за четыре года обучения достиг значительных успехов.

Дальнейшая его жизнь была связана с Оксфордом. Он окончил колледж Христовой церкви (Крайст Чёрч Колледж), один из старейших в Оксфорде, «с отличием» по двум факультетам — математике и классическим языкам. Случай даже по тем временам редкий! В 1855 году Доджсону предложили профессорский пост в его колледже — с традиционным условием принять духовный сан и обет безбрачия. Последнее ограничение не волновало молодого математика, поскольку он никогда не испытывал особой тяги к матримонии. Однако принятие сана он какое-то время откладывал, ибо опасался, что из-за этого придётся отказаться от страстно любимых им занятий — фотографии и посещения театра, которые многие могли счесть слишком легкомысленными для духовного лица. В 1861 году Доджсон всё же принял сан диакона.

Его перу принадлежат солидные труды по математике, но «особой виртуозности он достиг в составлении и решении сложных логических задач, способных поставить в тупик не только неискушённого человека, но и современную ЭВМ».

Друзья, испытайте себя в математических задачах начального уровня, составлением которых профессор Доджсон развлекался на досуге!

1.Господа студенты, в завершение занятия я предлагаю вам решить простенькую задачу. Пусть у вас есть любое трёхзначное число. Неважно какое — можно использовать любое из возможных. Теперь к нему справа приписывается точно такое же, в результате чего получается шестизначное число. Внимание, вопрос: во сколько раз увеличилось трёхзначное число при выполнении такой операции?

Итак, можете ли вы сказать, во сколько увеличивается трёхзначное число при дописывании к нему точно такого же числа?

2. Передо мной стояли двое студентов, улыбавшихся во весь рот. Было заметно, что они что-то задумали.

— Мистер Доджсон, у нас к Вам есть вопрос.

— Ну что ж, я с удовольствием выслушаю вас.

— Половина от половины числа равна половине. О каком числе идёт речь?

Я вначале задумался. Вопрос был действительно интересный. Но, к разочарованию студентов, я быстро нашёл ответ.

Итак, можете ли вы сказать, какое число задумали студенты?

3. Сегодня я ради развлечения написал шуточное стихотворение, которое, однако, поставило в тупик всех моих знакомых. Вот оно:

Прилетели галки,

Сели на палки.

Если на каждой палке

Сядет по одной галке,

То для одной галки

Не хватит палки.

Если же на каждой палке

Сядет по две галки,

То одна из палок

Будет без галок.

Сколько было галок?

Сколько было палок?

Итак, можете ли вы быстро ответить, сколько было палок и галок?

(Ответы на предложенные задачи: трёхзначное число при дописывании к нему точно такого же числа увеличивается в 1001 раз; число 2; четыре галки и три палки).

... Известно, что Чарльз Доджсон вёл одинокий и строго упорядоченный образ жизни: лекции, практические математические занятия, прерываемые скромным ленчем, снова занятия, дальние прогулки (по 17-18 миль в день), вечером ужин за «высоким» преподавательским столом в колледже — и снова занятия. Всю жизнь он страдал от застенчивости и заикания (есть сведения, что заикаться Чарльз начал ещё в детстве, когда отец пытался силой приучить его, от рождения левшу, писать правой рукой). Новых знакомств, по возможности, избегал, лекции читал ровным, лишённым яркого выражения голосом, среди студентов слыл педантом и чудаком.

В отличие от современников, в большинстве своём не желавших следовать славной эпистолярной традиции XVII–XVIII веков, Доджсон писал великое множество писем. К переписке он подходил со всей серьёзностью учёного: не только писал письма, но и завёл специальный журнал, в котором отмечал все исходящие и входящие послания до самой своей смерти, разработав сложную систему прямых и обратных ссылок. Только представьте себе: за тридцать семь лет он зарегистрировал 98 721 письмо! Он даже поделился своими мыслями в известной статье «Восемь или девять мудрых слов о том, как писать письма»:

Как начинать письмо

Если вы хотите ответить на другое письмо, то лучше всего достать это письмо и перечитать его заново, чтобы освежить в памяти то, на что вы собираетесь отвечать, и нынешний адрес вашего корреспондента (в противном случае вы отправите письмо по его постоянному адресу — в Лондон, хотя он предусмотрительно сообщил вам свой подробный адрес в Торквее).

Затем следует написать адрес на конверте и наклеить марку. «Как? Надписывать конверт до того, как написано письмо!» Именно так! И сейчас я расскажу вам, что произойдёт, если вы этого не сделаете. Вы пишете письмо до самого последнего момента и вдруг, посреди заключительного предложения, осознаёте, что «уже пора»! Начинается кутерьма: вы кое-как нацарапываете подпись, наскоро заклеиваете конверт, который расклеивается на почте, совершенно неразборчиво надписываете адрес и с ужасом узнаёте, что забыли вовремя пополнить свой запас марок в коробочке, с безумным видом начинаете приставать ко всем домочадцам с просьбой одолжить вам марку, сломя голову бежите на почту, прибегаете туда весь в поту, еле переводя дух, когда корреспонденцию из почтового ящика уже изъяли, и, наконец, неделю спустя получаете своё письмо из отдела «мёртвых писем» с надписью «Адрес неразборчив»!

Затем на листе бумаги сверху следует написать свой полный адрес. Чрезвычайно неприятно (я говорю это на основании собственного горького опыта), когда ваш друг, живущий по новому адресу, ограничивается в начале письма краткой пометкой «Дувр», полагая, что остальное вам известно из его предыдущего письма, которое вы к тому времени, возможно, успели уничтожить.

Затем следует полностью указать дату. Не менее неприятно, когда, спустя несколько лет, вы пытаетесь расположить по порядку письма и обнаруживаете, что они датированы лишь «17 февраля» или «2 августа» без малейшего указания на год, по которому вы могли бы судить, какое письмо идёт раньше. И никогда-никогда (Примечание. Это замечание адресовано только дамам, ибо ни один мужчина не сделает ничего подобного) не пишите вместо даты просто «среда», ибо «ничто не способно довести до безумия так, как подобные поступки».

Как продолжать письмо

Золотое правило, которого следует придерживаться с самого начала: пишите разборчиво. Человеческие нравы заметно смягчились бы, если бы все придерживались этого правила! Значительная часть всего, что написано неразборчиво во всём мире, написано просто слишком торопливо. Разумеется, вы ответите: «Я тороплюсь, чтобы сэкономить время». Цель, что и говорить, весьма достойная, но имеете ли вы право достигать её за счёт своего друга? Разве его время не столь же ценно, как ваше? Несколько лет назад мне довелось получать от одного приятеля письма (и, надо сказать, весьма интересные), написанные самым «зверским» из когда-либо выработанных почерков. Обычно у меня уходило около недели на то, чтобы прочитать одно письмо. Я имел обыкновение носить письмо в кармане и, вытаскивая его в свободную минуту, ломать голову над теми ребусами, из которых оно состояло. Я вертел письмо так и сяк, держал его то у самых глаз, то на расстоянии вытянутой руки до тех пор, пока до меня не доходил смысл некоторых совершенно неразличимых иероглифов. То, что мне удавалось уловить, я подписывал — уже по-английски — под строкой. Отгадав таким способом несколько мест, я получал возможность по контексту восстанавливать смысл остального, пока, наконец, мне не удавалось расшифровать всю цепочку иероглифов. Если бы у кого-нибудь все друзья писали в таком духе, то на чтение их писем у него ушла бы вся жизнь!

Этого золотого правила необходимо строго придерживаться при написании фамилии и названия мест, причём особенно неукоснительно — при написании иностранных фамилий. Как-то раз я получил письмо, в котором упоминалось несколько русских фамилий, нацарапанных тем неразборчивым почерком, каким люди обычно пишут «искренне ваш...». Разумеется, угадать что-либо по смыслу было невозможно: любой вариант был ничуть не хуже другого. Пришлось мне написать своему другу и сообщить, что я не могу разобрать ни одной фамилии!

Моё второе правило: не заполнять более полутора страниц извинениями за то, что я не ответил на письмо раньше!

Самая лучшая тема для начала — последнее письмо вашего друга. Пишите, держа его перед собой. Отвечайте на вопросы вашего друга и делайте любые замечания, которые придут вам в голову по ходу чтения его письма. Затем вы переходите к тому, о чём хотите рассказать сами. Такой порядок более вежлив и приятен для адресата, чем если вы займёте всё письмо своими собственными бесценными замечаниями и лишь в постскриптуме торопливо ответите на его вопросы. Ваш друг сможет лучше оценить всю глубину сделанных вами замечаний после того, как удовлетворит свою жажду информации.

Ссылаясь на какое-нибудь место в письме друга, лучше всего точно процитировать то, что сказал он сам, а не пересказывать общий смысл своими словами. Впечатление А от того, что сказал В, в передаче А никогда не совпадает с тем, что имел в виду сам В.

Этого правила особенно следует придерживаться в том случае, если два корреспондента в чём-то не согласны друг с другом. Недопустимо писать в таком случае: «Вы совершенно заблуждаетесь, полагая, будто я сказал то-то и то-то. Я имел в виду совсем другое — и т. д. и т. п.» Переписка по спорному вопросу при таком подходе грозит затянуться на долгие годы.

Здесь уместно упомянуть ещё несколько правил, пригодных для тех случаев, когда переписка, к сожалению, превращается в спор. Первое из них: не повторяйтесь. Высказавшись один раз, ясно и со всей определённостью, по какому-то вопросу и не сумев убедить своего друга, оставьте спорную тему. Повторяя свои доводы, вы лишь вынудите его сделать то же самое. Ваш спор будет продолжаться бесконечно, как бесконечная периодическая дробь. А разве случалось вам хоть когда-нибудь слышать, чтобы бесконечные периодические дроби заканчивались?

Ещё одно правило: написав письмо, которое, по вашему мнению, вызовет раздражение у вашего друга, хотя вы высказали всё именно так, как думаете, отложите письмо в сторону до завтра. Затем перечитайте его и постарайтесь представить, что оно адресовано вам. Это нередко заставит вас переписать письмо заново, убрав уксуса и перца и добавив мёда, что превратит его в гораздо более съедобное блюдо!

Если же, написав письмо в как можно более мирных тонах, вы всё же почувствуете, что оно может задеть вашего друга, сохраните копию письма. Что толку несколько месяцев спустя оправдываться: «Я почти уверен в том, что никогда не говорил ничего такого. Насколько мне помнится, я сказал то-то и то-то». Гораздо лучше иметь возможность написать: «Я не употреблял таких выражений. В моём письме было сказано следующее...».

Моё пятое правило: если ваш друг допустил резкое замечание, то либо сделайте вид, что вы этого не заметили, либо ответьте, но гораздо менее резко. Если же он сделает дружеское замечание, пытаясь загладить возникшее разногласие, ответьте ему в ещё более дружественном тоне. Если бы в назревающей ссоре каждая сторона была склонна преодолеть не более трёх восьмых, а при примирении — не менее пяти восьмых пути, то примирений было бы больше, чем ссор! Ситуация здесь такая же, о какой говорит ирландец, выговаривающий своей дочери за то, что той никогда не бывает дома: «Вечно ты уходишь из дома! Раз придёшь, а три раза уйдёшь!»

Моё шестое правило (и моё последнее замечание по поводу разногласий, возникающих при переписке): не стремитесь к тому, чтобы последнее слово осталось за вами! Сколько споров можно было бы подавить в зародыше, если бы каждый стремился к тому, чтобы последнее слово осталось за другим! Неважно, если, отвечая на упрёк, вы выскажете не все свои возражения. Пусть ваш друг думает, будто вы молчите потому, что вам нечего сказать. Лишь бы скорее прекратить спор, не выходя за рамки приличий. Помните: «слово — серебро, молчание — золото»! (Примечание. Если вы джентльмен, а ваш друг — леди, то выполнение этого правила становится обязательным: вы не должны оставлять за собой последнего слова!)

Моё седьмое правило: если вам случится в шутку высказать порицание вашему другу, то следует быть уверенным в том, что вы всё достаточно преувеличили и шутка очевидна. Слово, сказанное в шутку, но воспринятое всерьёз, может привести к весьма тяжким последствиям. Мне известны случаи, когда шутливое замечание разбивало дружбу. Предположим, что вы хотите напомнить вашему другу о соверене, который вы одолжили ему, а он забыл вам вернуть. Вы пишете ему, отнюдь не вкладывая в свои слова ничего, кроме шутки: «Должен сказать, что иметь столь плохую память на долги, как у тебя, по-видимому, удобно». Не удивляйтесь, если ваш друг всё же обидится на форму упрёка. Но представьте себе, что вы написали: «Наблюдая в течение продолжительного времени за твоей карьерой карманного вора и взломщика, я совершенно убедился в том, что могу питать робкую надежду вернуть соверен, некогда одолженный тебе, лишь в том случае, если прямо потребую: „Плати или я потащу тебя в суд!“»

Если ваш друг действительно друг вам, то он отнесётся к высказанному вами намёку вполне серьёзно!

Моё восьмое правило: если вы пишете в письме «Прилагаю при сём 5 фунтов стерлингов» или «Посылаю тебе письмо Джона, чтобы ты мог с ним ознакомиться», то прекратите на миг писать, достаньте документ, о котором вы упомянули, и вложите его в конверт. В противном случае вы вполне можете обнаружить, что документ остался лежать у вас на столе после того, как письмо отправлено!

Моё девятое правило: если вы исписали весь лист бумаги до конца и вам есть что сказать ещё, возьмите ещё один лист, целый, или обрывок — по потребности, но не пишите поперёк уже написанного! Помните старую поговорку: «Что написано не вдоль, не прочтёшь поперёк». «Старую поговорку? — спросите вы удивлённо. — Так ли она стара?» Должен признаться, что приведённая мной поговорка действительно не такая уж древняя. Боюсь, что я сам её придумал, пока писал эти строки! Но всё же не следует упускать из виду, что «старый» — понятие относительное. Думаю, что вы будете совершенно правы, если обратитесь к цыплёнку, только что вылупившемуся из яйца, со словами: «Привет, старина!» Ведь он действительно стар по сравнению с другим цыплёнком, который вылупился из яйца лишь наполовину!

Как закончить письмо

Если вы не уверены в том, как следует закончить письмо («ваш...», «преданный вам...», «искренне преданный вам...» и т. д.), обратитесь к последнему письму вашего корреспондента и постарайтесь ответить ему по крайней мере столь же дружественно. Даже если ваш тон окажется чуть более дружественным, то вреда от этого не будет!

Постскриптум — весьма полезное изобретение. Однако не следует думать (как полагают многие дамы), будто именно в нём и заключено основное содержание письма. Он служит скорее для того, чтобы мы могли оставить в тени всякие мелочи, о которых нам не хотелось бы поднимать шум. Например: ваш друг пообещал выполнить ваше поручение в городе и забыл о своём обещании, причинив вам большое неудобство. Он пишет вам письмо, в котором приносит извинения за свою оплошность. Было бы неоправданной жестокостью наносить вашему другу сокрушительный удар и превращать его проступок в главную тему ответного письма. Гораздо изящнее выразить упрёк, например, в следующей форме: «P. S. Прошу тебя не расстраиваться по поводу того мелкого поручения в городе. Не скрою, что ты слегка расстроил мои планы, но сейчас уже всё наладилось. Я и сам частенько бываю забывчив, а, как тебе известно, тому, кто живёт за стеклом, не следует бросать камни!»

Отправляясь на почту, держите письма в руке. Если вы положите письма в карман, то, вернувшись домой после продолжительной прогулки (я знаю это по собственному опыту) и пройдя дважды мимо почты, вы всё же обнаружите их в своём кармане.

... Страдая бессонницей и часами лёжа по ночам в постели без сна, Чарльз Доджсон придумывал так называемые «полуночные задачки» — алгебраические и геометрические головоломки, которые тут же пытался решить. Позже он даже опубликовал эти головоломки под общим названием «Полуночные задачи, придуманные бессонными ночами», изменив во втором издании «бессонные ночи» на «бессонные часы».

Как уже рассказывалось выше, Доджсон страстно любил театр. Читая его дневник, в который он заносил мельчайшие события дня, видишь, какое важное место занимали в его жизни не только высокая трагедия Шекспира, но и комические бурлески, музыкальные комедии и пантомима. Позже, когда, будучи уже известным автором, Чарльз Доджсон лично наблюдал за постановкой своих сказок, он проявил тонкое понимание атмосферы театра и законов сцены.

... В ранней юности он мечтал стать художником и много рисовал — карандашом или углем, иллюстрируя собственные писательские опыты. Ему даже случалось посылать серию своих рисунков в «Юмористическое приложение к «Таймс». Редакция, однако, отвергла их. Тогда Доджсон обратился к фотографии и достиг здесь удивительных высот. По мнению специалистов, его можно назвать одним из крупнейших фотографов XIX века. Долгое время он сам считал фотографию своим важнейшим занятием, относился к ней как к жизненному призванию и «единственному жизненному удовольствию», посвящал ей больше времени, чем преподаванию математики и занятию литературой. Зарисовки из жизни фотографов иногда становились у него сюжетами для небольших рассказов и стихотворений.

Доджсон вообще с интересом относился к техническим новшествам своей эпохи: стал одним из первых пассажиров поезда, приветствовал первые фонографы (приборы для записи и воспроизведения звука), одним из первых литераторов начал печатать на пишущей машинке.

За пределы Англии он выезжал лишь единожды. Летом 1867 года он отправился в Россию — весьма необычное по тем временам путешествие. Свои впечатления он кратко описал в «Русском дневнике» (упомянутый дневник не предназначался для печати, но издан посмертно). Это был период богословских контактов англиканской и православной церквей, которыми интересовались преподобный Генри Лиддон и влиятельный Сэмюэл Уилберфорс, епископ Оксфордский, известный британский религиозный деятель, чьими рекомендательными письмами заручился диакон Доджсон. Вместе с Лиддоном он был принят в Москве и Сергиевом Посаде митрополитом Филаретом (визит англичан был приурочен к 50-летию его пребывания на московской кафедре). Маршрут поездки был следующий: Лондон — Дувр — Кале — Брюссель — Кёльн — Берлин — Данциг — Кёнигсберг — Петербург — Москва — Нижний Новгород — Москва — Троице-Сергиева Лавра — Петербург — Варшава — Бреслау — Дрезден — Лейпциг — Эмс — Париж — Кале — Дувр — Лондон.

Больше Чарльз Доджсон не выезжал за пределы Англии. Изредка он бывал в Лондоне, где продолжал столь же внимательно следить за театральными постановками. Каникулы он проводил обычно в Гилфорде, графство Суррей, где жили его сёстры. Там он и умер 14 января 1898 года от пневмонии. На гилфордском кладбище Восхождения над его могилой стоит простой белый крест. А на родине писателя, в Дарсбери, в деревенской церкви Всех Святых, есть витраж, созданный в 1935 году художником Джеффри Уэббом: рядом с задумчивым Додо теснятся Белый Кролик, Болванщик, Мартовский Заяц, Черепаха Квази, Чеширский Кот и другие обитатели Страны чудес и Зазеркалья...

... Может быть, туда, в конце концов, и ушёл Чарльз Доджсон, известный всему миру как Льюис Кэрролл — создатель и первый проводник удивительного сказочного мира...

... Чуждаясь взрослых, чувствуя себя с ними зачастую скованно, мучительно заикаясь в разговоре, будучи не в состоянии вымолвить ни слова, Чарльз Доджсон становился необычайно весёлым и занимательным собеседником, стоило ему оказаться в компании детей. Он совершал с ними долгие прогулки, водил их в театр, приглашал в гости, развлекал специально придуманными для них рассказами, которые сопровождались быстрыми выразительными зарисовками по ходу повествования. Общение с детьми, живая игра неизменно служили ему творческим импульсом. Его лучшие произведения — обе сказки об Алисе — возникли как импровизация, хотя впоследствии весьма значительно дорабатывались.

Первое издание книги «Алиса в Стране чудес» («Alice’s Adventures in Wonderland») вышло в свет 27 июня 1865 года, а в декабре 1871 года читатели встретили вторую часть книги — «Сквозь зеркало и что там увидела Алиса, или Алиса в Зазеркалье» («Through the Looking-glass and What Alice Found There»).

Первая книга об Алисе далась Кэрроллу не сразу. Существует по меньшей мере три черновых варианта. О первых двух известно немного. 1 июля 1862 года во время лодочной прогулки по небольшой речушке, впадающей в Темзу неподалёку от Оксфорда, Кэрролл начал рассказывать девочкам Лидделл, дочерям ректора колледжа Крайст Чёрч, сказку о приключениях Алисы. Это — имя его любимицы, десятилетней Алисы Лидделл. Сказка очень понравилась, и во время последующих прогулок и встреч девочки требовали продолжения. Из дневника Кэрролла известно, что он «бесконечно рассказывал» свою «бесконечную сказку», а порой, когда под рукой оказывался карандаш, рисовал своих героев в чудесных ситуациях, выпавших им на долю. Позже Алиса попросила Кэрролла записать для неё сказку: «И пусть в ней будет побольше всяких глупостей!». Уже в начальном импровизированном варианте «глупости» (или «весёлый нонсенс») изобильно присутствовали наряду с более традиционными «приключениями».

Лишь в 1863 году Кэрролл закончил первый рукописный вариант сказки, которую назвал «Приключения Алисы под землёй». Однако этот вариант не был отдан Алисе Лидделл. В 1864 году Кэрролл принялся за второй, более подробный. Своим мелким каллиграфическим почерком он переписал его от руки, снабдив тридцатью семью рисунками в тексте, а первый вариант уничтожил. 26 января 1864 года он подарил Алисе эту рукописную тетрадку, наклеив на последней странице фотографию семилетней Алисы (это был возраст героини сказки).

Наконец, в 1865 году появился окончательный вариант, известный всем как «дефинитивный текст». Казалось бы, этим всё и должно было ограничиться, однако в 1890 году, в разгар первой волны популярности сказки, Кэрролл издаёт адаптированный вариант «для детей». Пожалуй, в спорах, которые уже больше ста лет ведутся вокруг произведения, исследователи едины в одном: книга имеет «двойной адрес», будучи рассчитанной на два уровня восприятия — детский и взрослый.

"... В нескольких шагах от неё на ветке сидел Чеширский Кот.

Завидев Алису, Кот только улыбнулся. Вид у него был добродушный, но когти длинные, а зубов так много, что Алиса сразу поняла, что с ним шутки плохи.

— Котик! Чешик! — робко начала Алиса. Она не знала, понравится ли ему это имя, но он только шире улыбнулся в ответ.

— Ничего, — подумала Алиса, — кажется, доволен.

Вслух же она спросила:

— Скажите, пожалуйста, куда мне отсюда идти?

— А куда ты хочешь попасть? — ответил Кот.

— Мне всё равно... — сказала Алиса.

— Тогда всё равно, куда и идти, — заметил Кот.

— ... только бы попасть куда-нибудь, — пояснила Алиса.

— Куда-нибудь ты обязательно попадёшь, — сказал Кот. — Нужно только достаточно долго идти.

С этим нельзя было не согласиться. Алиса решила переменить тему.

— А что здесь за люди живут? — спросила она.

— Вон там, — сказал Кот и махнул правой лапой, — живёт Болванщик. А там, — и он махнул левой, — Мартовский заяц. Всё равно, к кому ты пойдёшь. Оба не в своём уме.

— На что мне безумцы? — сказала Алиса.

— Ничего не поделаешь, — возразил Кот. — Все мы здесь не в своём уме — и ты, и я.

— Откуда вы знаете, что я не в своём уме? — спросила Алиса.

— Конечно, не в своём, — ответил Кот. — Иначе как бы ты здесь оказалась?

Довод этот, показался Алисе совсем не убедительным, но она не стала спорить, а только спросила:

— А откуда вы знаете, что вы не в своём уме?

— Начнём с того, что пёс в своём уме. Согласна?

— Допустим, — согласилась Алиса.

— Дальше, — сказал Кот. — Пёс ворчит, когда сердится, а когда доволен, виляет хвостом. Ну, а я ворчу, когда я доволен, и виляю хвостом, когда сержусь. Следовательно, я не в своём уме.

— По-моему, вы не ворчите, а мурлыкаете, — возразила Алиса. — Во всяком случае, я это так называю.

— Называй как хочешь, — ответил Кот. — Суть от этого не меняется. Ты играешь сегодня в крокет у Королевы?

— Мне бы очень хотелось, — сказала Алиса, — но меня ещё не пригласили.

— Тогда до вечера, — сказал Кот и исчез...«

Сказки Кэрролла принадлежат к так называемым литературным сказкам, получившим в Англии широкое развитие в середине XIX века. Представители этого жанра Джон Рэскин, Уильям Теккерей, Чарльз Кингсли, Джордж Макдональд, Чарльз Диккенс по-своему разрабатывали фольклорную традицию, переосмысливая жанр в рамках собственных идей и концепций. Кэрролл в большей степени тяготел к направлению, ярко представленному Диккенсом и Теккереем.

«Алиса в Стране чудес» и «Алиса в Зазеркалье» близко стоят к иронической линии развития английской литературной сказки, но всё же во многом от неё отличаются. Ирония Кэрролла носит принципиально иной характер: она ближе к той категории, которая носит название «романтической иронии».

Сказки Кэрролла — это и результат глубокого усвоения фольклорной традиции, восходящей прежде всего к сказке волшебной. Причём внимание Кэрролла к народному творчеству не ограничивается только сказкой. Он обращается и к песенному народному творчеству, подвергая его своеобразному переосмыслению.

Помимо сказочного и песенного творчества, Кэрролла вдохновлял ещё один мощный пласт национального самосознания. В его сказках оживали старинные образы, запечатлённые в пословицах и поговорках. Особую роль в контексте сказок играют безумцы и чудаки. По мнению литературоведов, они связаны с «той могучей и дерзкой фольклорной традицией, которая составляет одну из самых ярких черт национальной специфики английского самосознания».

Несколько слов о происхождении образа Чеширского кота. Спустя пятьсот лет после Нормандского завоевания Англии (16 век) графство Чешир всё ещё оставалось независимой политической единицей. В нём был свой парламент, свой суд и свои сборщики налогов. Мировые судьи, назначаемые королём, не обладали властью над Чеширом. Этот регион было мало населён, и буквально за пределами главного города в графстве не существовало какого бы то ни было правосудия. По этой причине Деламерский лес в Чешире стал прибежищем разбойников. Однако во времена правления короля Ричарда III некий господин Кейтерлинг (англ. — Mr. Caterling) был назначен в Чешире лесничим. Он не только искоренил браконьерство, но и серьёзно взялся за местных злодеев. Только за первые три года своего пребывания в должности лесничего он сыграл основную роль в поимке и казни ста правонарушителей. Господин Кейтерлинг гордился числом казнённых по его распоряжению людей, и, улыбаясь во весь рот, от уха до уха, лично присутствовал на каждой казни. Его холодный, злобный взгляд в сочетании с ухмылкой стали настолько известны, что любого, кто так же широко улыбался, стали с ним сравнивать и говорить, что тот улыбается «как Чеширский Кейтерлинг» (англ. — «to smile like the Cheshire Caterling»). Со временем имя лесничего укоротили, и выражение стало звучать как «to smile like a Cheshire cat» — «улыбаться как Чеширский кот».

... В сказках Кэрролла проявилось и его великолепное знание театра. Это сказывается прежде всего в блестящем построении диалогов. Диалог у Кэрролла — это всегда поединок умов, всегда интеллектуальное противоборство, в котором проявляют себя характеры. Не менее выразительны размышления самой Алисы, неизменно оформляемые как театральные монологи.

Особую роль в тексте выполняют рисунки. Они восполняют зрелищный аспект, недостаток которого из-за отсутствия описаний неизбежно ощущался бы в тексте. Сказки Кэрролла с самого начала прямо ориентированы на них. Они не только иллюстрируют повествование: они его восполняют и проясняют. Рисунки — неотъемлемая, органическая часть сказок Кэрролла.

Популярнейшие иллюстрации к первому изданию «Алисы в Стране чудес» выполнил талантливый художник-карикатурист, выпускник Королевской академии художеств Джон Тенниел.

Известно, что Льюис Кэрролл вначале сам хотел проиллюстрировать свою книгу, однако в издательстве ему предложили всё-таки обратиться к профессионалу, поскольку авторские рисунки писателя были интересными по сюжетам, но наивно-любительскими в исполнении.

Если верить молве, Кэрролл был весьма придирчив и доставил немало неприятных часов иллюстратору, заставляя его снова и снова переделывать работу. Любопытно, что, приобретя огромную популярность после успеха «Алисы в Стране чудес», Тенниел больше не проиллюстрировал ни единой книги: опыт совместной работы с Кэрроллом отбил у него всякую охоту делать это.

Тем не менее, его восхитительные иллюстрации к «Алисе в Стране чудес» стали мировой классикой.

Как известно, прототипом Алисы в повествовании стала реальная девочка — Алиса Лидделл, брюнетка с короткой стрижкой, которая должна была выглядеть самой собой и в иллюстрациях. Однако Тенниел нарисовал книжную девочку длинноволосой блондинкой. Отчего же?.. Творческие распри между автором произведения и иллюстратором были настолько острыми, что он настоял на этом в отместку!..

... Проведя работу над первой книгой в бесконечных спорах, Кэрролл тем не менее обратился к Джону Тенниелу с просьбой проиллюстрировать и «Алису в Зазеркалье». Уговоры заняли несколько месяцев. Джентльмены договорились — с непременным условием, что мистер Тенниел получит возможность работать в свободном темпе и изображать героев, как ему вздумается.

Прообразом Белого Рыцаря, по мнению исследователей, Тенниел выбрал самого себя, нарисовав забавный шарж. И это тоже было в некотором смысле творческим противоборством с Льюисом Кэрроллом, ведь известно, что в образе Белого Рыцаря писатель выступил сам.

Будучи прекрасным карикатуристом, Тенниел широко использовал карикатуру и в иллюстрациях сказки, и это выглядело более чем уместным. Знаменитый Безумный Шляпник (Болванщик) обрёл свой неповторимый облик благодаря политику, лидеру консерваторов Бенджамину Дизраэли, карикатуру на которого художнику доводилось рисовать для журнала «Панч».

Некоторые иллюстрации были сделаны на основе авторских рисунков Кэрролла в рукописи.

Стоит отметить, что, несмотря на шумный успех и признание, Тенниела всё же не раз упрекали в том, что его рисунки слишком «взрослые» для детской книги, а некоторые — даже зловещие. Например, наводящий ужас персонаж Бармаглота. Да и сама Алиса как-то слишком строга и серьёзна для семилетней девочки.

Первое издание книги было чёрно-белым, а в 1890 году вышел цветной вариант, рисунки в котором были раскрашены под личным руководством Тенниела.

... Мощным обсуждаемым пластом в сказках Льюиса Кэрролла также является пласт диалого-литературный, складывающийся из пародий, заимствований, обработок, аллюзий. Кэрролл словно ведёт ни на минуту не прекращающийся разговор с невидимыми собеседниками.

Наконец, ещё одним важнейшим уровнем сказки Кэрролла является уровень научный. Конечно, было бы упрощением представлять его в виде единого пласта: он рассеян по всему тексту, залегая на разной глубине. В сказках отчётливо воплощается даже не столько художественный, сколько научный тип мышления. Вот почему математики, физики и логики находят в «Алисе» богатейший материал для учёных размышлений и интерпретаций.

По-своему любопытный аспект рассмотрения жанра сказки Кэрролла предложила английский логик Элизабет Сьюэлл. Она представляет нонсенс Кэрролла как некую логическую систему, организованную по принципам игры. Нонсенс, по мысли Сьюэлл, есть интеллектуальная деятельность (или система), требующая для своего построения, по меньшей мере, одного игрока, а также — некоего количества предметов (или одного предмета), с которыми можно было бы играть. Такой «серией предметов» в нонсенсе становятся слова, представляющие собой по большей части названия предметов и чисел. «Игра в нонсенс» состоит в отборе и организации материала в собрание неких дискретных «фишек», из которых создаётся ряд отвлечённых, детализированных систем. В «игре в нонсенс», по мысли Сьюэлл, человеческий разум осуществляет две одинаково присущие ему тенденции — тенденцию к разупорядочению и тенденцию к упорядочению действительности. В противоборстве двух взаимно исключающих друг друга тенденций и складывается «игра».

Не потому ли «Алиса» остаётся «самой неисчерпаемой сказкой в мире»?..

Эта сказка не только подводит итог длительной фольклорной и литературной английской традиции, но и прокладывает дорогу традиции новой, представленной именами Герберта Уэллса и Бернарда Шоу, с их тонким вниманием одновременно к науке и к внутреннему миру человека, с их стремлением соединить разобщённые интеллектуальные и эмоциональные сферы. Традиция Льюиса Кэрролла ощущается ныне и в лучших образцах англоязычной научной фантастики, и в гротесковой сатире, и в современной поэзии. Так «нелепая и странная сказка», написанная чудаком-математиком из Оксфорда, открывает современным читателям различные пути познания окружающей действительности, а главное — самих себя.

Маргарита Серебрянская,

председатель Общественного Союза «Совесть»

Источники:

«Льюис Кэрролл. Лучшие логические задачи и головоломки», А. Малютин, Ростов-на-Дону, изд-во «Феникс», 2018 г.

https://ru.wikipedia.org/wiki/Льюис_Кэрролл

http://www.belletrist.ru/definit/11defin/carroll-defnt.htm

https://interesnyefakty.org/lyuis-kerroll/

https://www.kursivom.ru/льюис-кэрролл-брат-и-сестра/

https://thelib.info/filosofiya/441884-v-vosem-ili-devyat-mudryh-slov-o-tom-kak-pisat-pisma/

https://ru.wikipedia.org/wiki/Льюис_Кэрролл_и_фотоискусство#:~:text=Льюис%20Кэрролл%20и%20фотоискусство%20—%20тема,психологов%20и%20социологов%20различных%20стран.&text=Зарисовки%20из%20жизни%20фотографов%20также%20стали%20сюжетами%20небольших%20рассказов%20и%20стихотворения%20Кэрролла.

https://nukadeti.ru/skazki/alisa_v_strane_chudes

https://womo.ua/udivitelnyie-illyustratsii-k-pervomu-izdaniyu-alisyi-v-strane-chudes/

https://www.lingvo-svoboda.ru/blog/idioms/alice-s-adventures-in-wonderland/