В деревне Введенское Гатчинского района Ленинградской области есть скромный военный мемориал. Надпись на нём гласит: «В деревне Введенская с 1917 г. до 1930 г. жил герой Отечественной войны Румянцев Николай Васильевич, руководитель Интернационального антифашистского комитета в г. Лейпциге в 1943-1944 гг. Погиб в фашистском концлагере в 1944 г.»

Это имя хорошо помнят и в Германии, также немало пострадавшей от «коричневой чумы». 8 мая 1960 года, в дни празднования пятнадцатилетия Освобождения от национал-социализма, в Лейпциге был открыт памятник героям сопротивления фашистскому режиму. На двухметровой гранитной стеле, установленной под тремя высокими берёзами, высечено знамя с серпом и молотом и надпись:

1942-1944

 Советские и немецкие коммунисты

руководили здесь подпольной борьбой

против фашизма

Н.В. Румянцев

Б.В. Лозинский

Т.Н. Тонконог

Они отдали свою жизнь за освобождение

Имена трёх советских людей из почти 60 арестованных, прошедших через ужас гестаповских застенков, приговорённых к смерти и в большинстве своём уничтоженных в газовых печах Освенцима… Гибели, по счастливой случайности, избежали лишь несколько человек.

Наш земляк, работник Новокраматорского машиностроительного завода Николай Васильевич Румянцев – один из немногих подпольщиков, биография которого, хоть и не в полном объёме, известна. Родился он в 1912 году в семье рабочего; в 1917 году семья переехала в село Введенское Гатчинского уезда Петроградской губернии. Окончив семилетку, Румянцев поступил на завод, получил довольно редкую профессию слесаря по монтажу оборудования электростанций. Скупые анкетные данные раскрывают географию первых пятилеток: комсомолец  (по некоторым документам – коммунист) Николай Румянцев трудился на строительстве Днепрогэс и Магнитки, работал на заводе «Запорожсталь». С 1936 года – работник НКМЗ, занимался монтажом оборудования ТЭЦ. В армию его призвали в первые же дни Отечественной войны.

«Человек из легенды»

(глава из книги «Новокраматорцы», А. Шевченко, А. Зайцев, 1968 г.)

«В Лейпциге 7 октября 1959 года улица Шенауэрвег была переименована в улицу Николая Румянцева, а 8 мая 1960 года в этом же городе был открыт памятник новокраматорцу Николаю Румянцеву и двум его русским товарищам.

Кто же он, Николай Румянцев, о котором в Германской Демократической Республике рассказывают легенды?

Он приехал в Краматорск из Ленинграда в 1936 году. Строил на НКМЗ теплоэлектроцентраль – монтировал третий котёл. Потом работал бригадиром слесарей по ремонту углеразмольных мельниц.

Русоголовый, невысокого роста, с простым лицом, Николай по натуре был человеком спокойным, уравновешенным, рассудительным. Но в работе – огонь! Дело он любил горячо, бригадой руководил умело. С частью носил звание коммуниста.

Когда началась война, Румянцев ушёл на фронт, стал командиром танка. Но случилось так, что 12 ноября 1941 года под Харьковом во время ожесточённого боя он попал в плен. Но вскоре бежал. Долго скитался, безуспешно пытаясь перейти линию фронта. В Павлограде снова угодил в лапы гитлеровцев и был угнан в германию в лагерь для «восточных русских» вблизи Лейпцига. Здесь Румянцев быстро сдружился с Борисом Лозинским, слесарем из Павлограда, и Таисией Тонконог, учительницей из Новомосковска, хорошо владевшей немецким языком. Позже вокруг Румянцева образовалась группа отважных советских патриотов. В неё входили Борис Лозинский, Дмитрий Мороз, Алексей Ружицкий, Таисия Тонконог, Наталия Липка, Татьяна Коверя, Галина Баля и другие.

Двенадцатилетний немецкий парнишка Карл познакомил Николая Румянцева со своими родителями – коммунистами Максимилианом и Эльзой Гауке, которые жили на улице Шенауэрвег в Лейпциге-Кляйнцшохере. Макс помог Николаю Румянцеву установить нелегальную связь с лейпцигскими руководителями движения «Свободная Германия» — видными немецкими коммунистами, бывшими депутатами рейхстага Георгом Шуманом, Отто Енгертом и Куртом Крессе.

По договорённости между советскими и немецкими подпольщиками-антифашистами осенью 1943 года был создан Лейпцигский Интернациональный антифашистский комитет. Его признанным руководителем стал Николай Румянцев.

Он и его товарищи по борьбе Борис Лозинский и Таисия Тонконог прослушивали на квартире участника подполья Карла Риттера радиопередачи антифашистских радиостанций, записывали сводки Совинформбюро и другие сообщения из Москвы. А вскоре на квартиру Макса Гауке был доставлен портативный печатный множительный аппарат, на котором подпольщики наладили выпуск листовок.

Первую листовку написал Николай Румянцев. Она заканчивалась призывом: «Товарищи! Сближайтесь друг с другом, создавайте массовые кружки в своих лагерях, чтобы по первому сигналу восстать и громить нашего общего врага – кровавые банды фашизма. Ведь мы не одни, с нами пойдёт весь порабощённый народ Европы».

Тая Тонконог работала переводчицей на Лейпцигском машиностроительном заводе «Карл Краузе». Фашисты ей доверяли. Вот поэтому подпольщики и поручили девушке распространять листовки.

Гестапо сбилось с ног, пытаясь узнать, кто распространяет листовки. Но тщетно… Скоро они стали появляться в 20 лагерях иностранных рабочих и военнопленных, расположенных в районе Лейпцига.

В составе Интернационального антифашистского комитета было уже 60 русских, немецких, французских, итальянских, болгарских и греческих коммунистов. До конца мая 1944 года в группы Сопротивления было вовлечено около 300 заключённых. Комитет пришёл к выводу, что созрели условия для вооружённого восстания.

В это время Николай Румянцев, Борис Лозинский и несколько других активистов бежали из лагеря и перешли на нелегальное положение. Макс и Эльза Гауке предоставили в распоряжение Николая беседку, которая стала не только его убежищем, но и штаб-квартирой Интернационального антифашистского комитета.

Николай развил кипучую деятельность. Он выезжает в Берлин, Веймар, Потсдам и другие города Германии, встречается там с антифашистами, составляет тексты листовок, договаривается о взаимодействии. Восстание намечалось приурочить к очередному крупному поражению гитлеровцев на Восточном фронте или к воздушному налёту на Лейпциг. Предполагалось обезоружить часовых, разгромить полицейские участки и казармы, занять почту, телеграф и т.д. Внезапный и ошеломляющий удар должен был на какое-то время парализовать действия фашистов, поднять боевой дух рабочего класса в Германии, силу сопротивления всех честных немцев. Потом восставшие должны были пробиваться в район Эрцгебирге (Рудные горы) на соединение с чехословацкими партизанами или в районы, освобождённые советской армией.

В конце мая 1944 года Николай с листовками ушёл в город. И не вернулся. Через день к Гауке пришёл Борис Лозинский и сообщил, что Николай арестован…

Оказалось, в результате предательства гестапо раскрыло планы антифашистов. Позднее были схвачены также Борис, Тая, Макс, Эльза и многие другие. Всех подпольщиков зверски истязали. На допросах Румянцев мужественно утверждал, что решение вести нелегальную работу он принял сам, потому что хотел внести свою лепту в дело сокрушения гитлеровской Германии. Николай этими словами пытался спасти жизнь товарищам по борьбе. Так же геройски поступали и другие советские патриоты. Таисия Тонконог, несмотря на ужасные пытки, твердила, что она лишь одна ответственная за всё. Об Алексее Ружицком в протоколе допроса записано: «Ружицкий  показал себя до мозга костей большевиком… Дальнейший допрос Ружицкого является бесцельным».

Николая Румянцева, Бориса Лозинского, Таисию Тонконог фашисты зверски замучили в концентрационном лагере Освенцим. От рук гитлеровских палачей погибли также немецкие товарищи Георг Шуман, Отто Енгерт, Курт Крессе и другие.

… 14 апреля 1962 года для увековечения памяти о славном советском патриоте-коммунисте исполком Краматорского городского Совета депутатов трудящихся переименовал улицу Волговскую в улицу имени Николая Румянцева. А четыре года спустя трудящиеся Краматорской теплоэлектроцентрали в торжественной обстановке открыли обелиск в память о девяти своих товарищах, павших смертью храбрых в годы Великой Отечественной войны. Среди других имён – имя руководителя Лейпцигского антифашистского подполья Николая Румянцева».