Ханс Кристиан Андерсен очень любил путешествовать. А для этого в те времена, полтора века назад, нужны были отменное здоровье и крепкие сапоги. И то, и другое было у него не всегда. А вернее говоря, ни того, ни другого почти никогда у него не было. Но он всё равно путешествовал.

Ханс Кристиан Андерсен отправляется в странствие. Из Дании по Германии катится экипаж. Чудятся в Хансе попутчикам необъяснимые странности. Лежат носки в саквояже. Рядом стихи лежат.

Ханс Кристиан Андерсен подходит к дверям гостиницы. Дарит детям гостинцы. Всю ночь не спит до утра. Высохшая чернильница. Сказка на дне чернильницы — на дне казённой чернильницы, на кончике пера…

В сказках бывает разное: есть обжоры и пьяницы, не зря торопится сказочник, едет и день и ночь; принц идёт в свинопасы, пастушка в принцессы тянется, вот солдат заблудился… Каждому надо помочь!

Ханс Кристиан Андерсен утром уехал в Италию. Дешёвенькая гостиница встретит его опять… Медленно едет Андерсен, улитки — и те обогнали. Ханс Кристиан Андерсен, как нам тебя догнать?

В самое первое путешествие Ханс Кристиан отправился, когда ему было четырнадцать лет. Он впервые ехал в почтовом дилижансе! Правда, без билета — фру Андерсен еле-еле уговорила кучера довезти сына из родного города Оденсе до Копенгагена, столицы Дании, — денег в семье не было. Ноги молодого человека болели и ныли, потому что новые сапоги неимоверно жали. Но это были первые его настоящие взрослые сапоги! Их сшил Хансу отчим, бедный сапожник. Умерший за несколько лет до этого отец Ханса тоже был сапожником. Новые сапоги здорово блестели и при малейшем движении поскрипывали. Это предвещало удачу — в таких сапогах его не могут не заметить, его примут в любом самом аристократическом доме и, главное, — в театре. Всё будет в порядке. Что ж с того, что он едва умеет грамотно писать? Зато он знает много пьес наизусть. Эти не понравятся? Он сам сочинит новые! Столько, сколько понадобится. У него нет денег? Не беда, он замечательно ловко танцует. Он не хорош собою, зато твёрдо знает, чего хочет. Он будет актёром! Он попадёт в театр, чего бы ему это ни стоило. С такими сапогами не пропадёшь!

Кучер высадил Ханса Кристиана Андерсена неподалёку от Копенгагена — до самой конторы дилижансов везти безбилетного пассажира не годилось. Дальше Ханс, поскрипывая сапогами, двинулся пешком прямо в город. Копенгагенцы, не любившие необычное, с удивлением смотрели на сутулую, долговязую фигуру, шествующую, размахивая руками, быстрым шагом. На длинноносом лице с близко посаженными глазами были написаны уверенность в себе и беззаботное счастье.

Иди без опаски по тропам своим. Сбываются сказки, когда захотим. Встречая удары, от них не беги. Недаром, недаром скрипят сапоги. Красою не вышел? И то ничего! Нос вырос, чтоб выше держал ты его!

Ханс Кристиан Андерсен явился в городской театр и сразу же отправился к режиссёру.

— Чем могу быть полезен? — удивился режиссёр.

— Это я могу быть вам полезен, — ответил Ханс Кристиан, — я буду работать в этом театре.

— А вот это мы ещё посмотрим. Что вы умеете, молодой человек?

Ханс снял сапоги и бережно поставил их в угол.

— Что вы делаете? — осведомился режиссёр.

— Я буду танцевать, а в сапогах это не вполне удобно, — объяснил Андерсен и пустился в пляс. Но танцевал он не очень-то здорово.

— С вашей фигурой, — сказал режиссёр, — вы не подходите для балета. Вы слишком худы.

— Ах, если бы вы приняли меня в труппу хотя бы с небольшим окладом, я бы очень быстро растолстел, клянусь, — пообещал Ханс Кристиан.

Режиссёр сказал:

— Лучше покажите что-нибудь ещё.

И тогда Ханс Кристиан прочёл монолог из драмы, а потом спел песню из водевиля, а потом сыграл комическую сценку. Но режиссёру всё это не понравилось. И, честно говоря, его можно было понять, этого режиссёра. Но он был человек добрый и видел, как юноше из провинции хочется стать актёром. И он сказал:

— Наверное, эти роли для вас слишком сложны. Может быть, вы знаете другие?

— Конечно! — воскликнул Андерсен. И принялся декламировать снова.

— Что это было такое? — опомнившись через некоторое время, спросил режиссёр.

— Эту трагедию я сам сочинил.

— Она вам не совсем удалась, — сказал вежливо режиссёр, чтобы не обидеть юного автора.

— Ничего страшного, — ответил Андерсен, — я напишу другую и тогда приду к вам опять.

— Значит, мы встретимся не очень скоро?

— Почему же? Дней трёх-четырёх, я думаю, мне вполне хватит!

И тогда режиссёр — он был не только добрым, но и умным — сказал:

— Вы приняты в труппу, молодой человек. Я дам вам роль. Маленькую, но роль.

Прошло несколько недель, и Ханс Кристиан Андерсен, сидя в своей каморке, снятой на последние гроши, мог насладиться плодами своего упорства. Он прижимал к груди афишу, на которой чёрным по белому было написано: «Король эльфов — господин Андерсен».

Не накоплено богатств в сейфах, вместо славы — одни лишь грёзы… Хорошо быть королём эльфов в сапогах из лепестков розы! Льётся, словно из большой лейки, мелкий дождик, и вокруг сыро. Хорошо быть королём эльфов, даже если в сапогах дыры. Не зайдёте, как богач, в отель вы, так и будете стоять в луже… В царстве эльфов хорошо эльфам! В Копенгагене для них хуже.

Время летит очень быстро, особенно если много работать и много путешествовать. А Ханс Кристиан Андерсен любил и то, и другое. Он окончил школу. Потом сдал университетские экзамены. В театре он пробыл недолго — понял, что актёрское поприще не для него. Другое дело — сочинять. Он писал пьесы, романы, стихи, путевые заметки, сказки. Он стал известным писателем. Но богатства это Андерсену не принесло. Иногда ему даже не на что было починить старые сапоги. Зато у него появилось много друзей. Им часто приходилось встречать и провожать Ханса Кристиана. Провожая, они грустили, а встречая, — радовались. Однажды, когда Андерсен отправлялся в очередное путешествие, на этот раз — в Италию, они передали капитану корабля связку писем и договорились, что каждый день Хансу Кристиану будет вручаться по конверту. Что ни день — весточка. Как будто и не уезжал из дому. Одни письма друзья написали сами, другие взяли из обширной корреспонденции писателя. Капитан обещал исполнить просьбу друзей, крикнул: «Отдать швартовы!», и корабль отчалил.

В море то светило солнце, то налетал ветер, то опускался мёртвый штиль. Но независимо от показаний барометра Андерсен каждый день получал от капитана по одному письму. Письма были разными, как погода.

«Дорогой Ханс! Вы жаловались, что ваши сапоги совсем износились. Успокойтесь и спите хорошо. В Италии вас ждут новые, заказанные мною для вас, сапоги. Поднимитесь в них на Везувий. Счастливого восхождения!»

Это писал директор театра. А вот какие письмо пришло от издателя: «Рад сообщить вам, что издание последней вашей книги сказок разошлось быстро, как в Дании, так и в переводе на немецкий, английский и французский языки».

Это было очень хорошее письмо.

А в следующем конверте лежали пахнущие духами листки почтовой бумаги — письмо от девушки, которую Андерсен любил. «Мне жаль, Ханс, но я вынуждена отклонить твоё предложение, потому что люблю другого и только с ним могу быть счастлива».

От этого письма погода сразу испортилась.

А на четвёртый день в конверте оказалась вырезка из газеты с рецензией на сказки Андерсена: «Разве у детей обостряется чувство приличия, когда они читают про принцессу, едущую на спине собаки в гости к солдату, который её целует?»

Это письмо было смешным.

Зато на пятый день, последний день пути, капитан вручил Андерсену последнее письмо — записку от маленькой девочки: «Спасибо тебе за сказки. Они очень хорошие и ты много их знаешь. Я догадалась, кто ты — ты король эльфов!»

Над синью рек, над высью гор, откуда-то куда-то несутся письма с давних пор и ищут адресата. Летят, летят они вперёд, направо и налево. Нам вьюга вести принесёт от Снежной Королевы. Письмо на туче пишет тролль когтистою рукою, выводит буквы эльф-король цветочною пыльцою, король посланье набросал на мантии поношенной, солдат — на сабле написал, принцесса — на горошине… В мельканье быстротечных дней и в суете событий не забывайте про друзей, пишите им, пишите!

Прошло три десятка лет. Ханс Кристиан Андерсен, почётный гражданин своего родного Оденсе, один из самых известных писателей мира, названный соотечественниками «славой Дании», лежал в своей постели. За окном шумел Копенгаген. В комнате никого, кроме Андерсена, не было, и всё-таки он был не один.

— Я улетаю далеко-далеко, в дальние страны. Хочешь лететь со мной? — спросила ласточка.

— Завтра мы должны улететь. Хватит ли у тебя мужества лететь с нами? — подхватили дикие лебеди.

— Нам одна дорога — пуститься по белу свету! — воскликнула фарфоровая пастушка.

— Хочешь прогуляться? — сказал Оле-Лукойе. — Побываешь ночью в чужих краях, а к утру —опять дома!

Ханс Кристиан Андерсен молчал. Ему было семьдесят лет. Он очень сильно болел. Пришёл, кажется, конец путешествиям.

В углу комнаты стояли разношенные сапоги, стоптанные долгими странствиями.

А у короля эльфов сапожки из лепестков розы, это уж точно!

Крутятся колёса, катится карета,

Едем мы по свету кто куда.

Ждут ли чудо-сказки нас в дороге этой?

Ну, конечно, — да!

Там нас ждут принцессы

(что за недотроги!),

Свинопас, пастушка, тролль, поэт.

А в конце дороги ждёт конец дороги?

Вот уж это — нет!

Николай Голь