Природа не лишила нас средств, позволяющих обезопасить себя от разрушительной части собственного рода, однако эти средства она вложила не в наши руки как оружие, а в наши головы и сердца. Всеобщий человеческий разум и справедливость — вот матрона, несущая елей и целебные средства и ветвь с плодами не только как символы, но и как успокоительное средство, которое приведёт если не к вечному миру, то во всяком случае к постепенному сокращению войн.

... Война, если она не вынужденная самооборона, а бездушное нападение на мирный соседний народ, есть зверское, самое бесчеловечное начинание, которое угрожает истреблением и опустошением не только народу, подвергшемуся нападению, но в равной мере и народу, развязывающему войну. Что может быть отвратительнее для высшего существа, чем зрелище двух армий, уничтожающих друг друга без всякой причины? А спутники войны, ещё более ужасные, чем она сама, — болезни, лазареты, голод, чума, грабежи, насилие, опустошение страны, распад семьи, одичание нравов на многие поколения? Все благородные люди обязаны повсеместно распространять это убеждение: отцы и матери должны так поведать детям о том, что они пережили во время войны, чтобы это ужасное слово «война», которое так легко произносится, люди не только возненавидели бы, но не решались бы его выговорить или написать и произносили бы с таким же трепетом, с каким упоминают о безумии, чуме, голоде, землетрясении, оспе...

Вместе с тем каждому народу должно быть неприятно, когда бранят и обижают другой народ; у народов постепенно должно пробудиться чувство солидарности, для этого каждый должен поставить себя на место другого. Тогда всеобщую ненависть будет вызывать наглый узурпатор чужих прав, покушающийся на чужое благосостояние, дерзкий обидчик, попирающий чужие обычаи и нравы, хвастливый авантюрист, ради своей выгоды навязывающий народам то, что им нежелательно. Любая попытка под каким бы то ни было предлогом нарушить границы, обратить соседа в рабство, навязать ему своих богов и лишить его национальных святынь — религии, науки, искусства, привычного образа жизни — встретит врага в каждом народе, который посмотрит на себя и промолвит: «А что если бы это случилось со мной?..»

С ростом подобного чувства незаметно возникает союз всех просвещённых народов, направленный против любой агрессивной державы. Скорее приходится рассчитывать на этот мирный союз, чем на предложенное Сен-Пьером формальное соглашение кабинетов и дворов. От них не дождёшься первых шагов, но и они в конце концов вынуждены будут вопреки сознанию и воле подчиниться голосу народов...

Иоганн Гердер

(«Трактаты о вечном мире», стр. 207-208)