Разделение человечества на соперничающие и зачастую враждующие нации до неузнаваемости исказило национальные понятия о том, кто же в действительности заслуживает почестей.

Взять, к примеру, Англию. Самые величественные памятники воздвигнуты здесь адмиралу Нельсону и фельдмаршалу Веллингтону. Знаменитая колонна Нельсона расположена в центре Трафальгарской площади в Лондоне, её высота вместе с фигурой адмирала — около 50-ти метров. Известно, что колонна имела колоссальную символическую значимость для Адольфа Гитлера: в случае успешного вторжения в Великобританию он планировал перевезти колонну в Берлин, тем самым подтвердив могущество новой сверхдержавы. Колонна Веллингтона, или Памятник Ватерлоо, располагается в Ливерпуле, её высота — около 40 метров. Примечательно, что статуя герцога изготовлена из меди трофейных пушек, захваченных в битве при Ватерлоо; на рельефах южной, восточной и западной частей колонны изображены сцены из знаменитых победных сражений Артура Уэлсли Веллингтона — полководца, государственного деятеля, участника Наполеоновских войн, 25-го и 28-го премьер-министра Великобритании.

Что же получается? Англичане столь высоко поставили упомянутых героев за... их искусство в истреблении иностранцев. Как это ни странно, иностранцы не проявляют такого же восхищения доблестными англичанами, проявившими подобную одарённость. Более того: если спросить любого образованного не англичанина, кого он считает гордостью Англии, то он с большой вероятностью назовёт Уильяма Шекспира, Чарльза Диккенса, Исаака Ньютона или Майкла Фарадея. Так же, как гордостью Германии, скорее всего, посчитают легендарных поэтов и композиторов — Гёте, Гейне, Шиллера, Баха, Бетховена, Штрауса и Брамса, а вовсе не генералов-фельдмаршалов времён Третьего Рейха или Тевтонского Ордена, хотя и говорят иногда, что «военачальник — это судьба народа».

Да, действительно, история знает немало заметных личностей, чьи активные наступательные деяния в известной мере изменяли облик современной им эпохи, перекраивали политическую карту мира. Безусловно, к их числу относятся военные вожди и полководцы, поскольку именно войны на протяжении многих тысячелетий определяли судьбу не только отдельно взятых народов и государств, но и целых исторических эпох.

Летопись мировых событий полна крупных, затяжных войн, зачастую охватывавших целые континенты. Малые войны и локальные военные конфликты просто не поддаются какому-либо учёту, особенно в Древнем мире. В военных пожарищах гибли сотни больших и малых государств, на алтарь Марса приносились миллионы человеческих жизней. Такие величайшие завоеватели, как Чингисхан, Наполеон, Адольф Гитлер или Александр Македонский, покорившие в своё время полмира, по сей день поражают наше воображение масштабами содеянного.

История убедительно доказывает, что те народы и государства, которые в определённый момент выдвигали из своей среды военных гениев, смогли не просто выжить или отстоять свою независимость, но и обретали возможность диктовать собственную волю другим народам и государствам.

Сложно спорить с тем, что полководцы не только творили военную историю цивилизации, но и определяли её лицо в годы войн. Их действия на поле брани стали неотъемлемой частью исторической памяти человечества. Образ выдающегося полководца многолик — это и прославленный защитник Отечества, и завоеватель, проливший море людской крови, и тиран для собственного народа и для народа покорённой страны, и надёжный правитель государства, и военный реформатор.

В подобной оценке учитываются как полководческий и организаторский талант, так и личный вклад в развитие военного искусства, суммированный опыт ведения войн. Учитывается также и состояние исторической памяти о человеке, облечённом огромной властью военного времени и блиставшем ратной славой при жизни.

Непреложным критерием оценки величия каждой полководческой личности является то обстоятельство, насколько слава военного вождя выдержала проверку временем. Или, говоря другими словами, насколько дела военного вождя пережили свою эпоху. Безусловно, просто невозможно сравнивать прирождённое дарование и деяния полководцев, творивших войну в разные эпохи, на разных континентах, обладая при этом несопоставимыми военными силами.

Объективно невозможно вплотную сравнить полководческое величие Наполеона и Аттилы, Цезаря и Суворова, Ганнибала и Тимура, Луция Домиция Аврелиана и Вашингтона: они жили и сражались на войнах в совершенно разные эпохи и в различных условиях.

Французский император Наполеон Бонапарт писал: «Не римские легионы покорили галлов, но Цезарь. Не карфагенское войско, но Ганнибал нагнал страх на римлян. Македонская фаланга не дошла бы до Индии, если бы не Александр. Только Туренн мог довести французов до Везера и Инна. Прусское войско не смогло бы семь лет оборонять Пруссию от трёх самых могущественных держав Европы, если бы не Фридрих Великий». В этом изречении кроется своеобразная историческая правда.

Вполне естественно, что большое число великих полководцев дали поистине грандиозные военные потрясения — Первая и Вторая мировые войны, европейские войны с участием наполеоновской Франции, войны в Древней Греции и Древнем Риме, европейские коалиционные военные пожары. Именно в них разворачивались события геополитической важности, ставшие поворотными для судеб многих народов и государств.

Да, всё это так. Выдающиеся военачальники были злыми гениями и ангелами-хранителями. В соответствии с законами военного времени, они были реформаторами, преобразователями, вдохновителями и тиранами.

Но — были ли они когда-нибудь сеятелями?

«Среди пустынных нагорий Монголии, где уже не видно ни единого дерева, каким-то чудом остался вяз, по-туркестанскому карагач. Сохранился ли он потому, что притаился в овраге, оживила ли его ближняя дождевая промоина, но он уцелел. Какие-то злые люди отпилили и обломали некоторые ветки, но всё же не дерзнули свалить всё дерево. Даже у жестоких людей иногда не подымается рука сделать нечто непоправимое.

Не только уцелел вяз как напоминание о бывших здесь лесах, но и занялся полезною деятельностью — разбросал и засеял окружающие его склоны молодыми отпрысками. Среди ирисов, востреца, дерасуна темнеют многие кустики вязовые. Если не произойдёт здесь обвала или не пройдёт жестокосердная рука истребителя, то в будущем окажется целая вязовая роща. Так неустанно трудится дерево, стремясь и в опустошённой почве опять создать жизнь.

По окрестностям можно находить пни и корни бывшего леса. Конечно, не природа, но людская невежественная жестокость расправилась с этими охранителями жизни. Пусть деревья не надобны после известной высоты, когда их жизнедательность уже планомерно заменяется качеством праны горной. Но ниже этих вершин пусть не поднимется жестокая рука, искоренявшая всякую жизнь. Пусть навсегда укрепится сознание о всех жизнедателях и жизнехранителях.

Вы пишете, что времени не хватает отвечать на всю разнообразную корреспонденцию. Пишете, что двух рук мало для того, чтобы переделать всё, что надлежит, в течение дня. Вспомните об этом вязе, который устоял среди всевозможных опасностей и, несмотря ни на что, продолжает благое дело сеятеля. Глядя на спиленные и обломанные нижние ветви, можно представить себе, сколько раз злонамеренная рука подбиралась к дереву, чтобы или искоренить его или, по крайней мере, повредить.

Но всё-таки вместо уничтожения произошёл посев целой вязовой поросли. Если дерево может, несмотря ни на что, продолжать благотворную работу, то тем более люди не могут быть разочарованы и отпугнуты всякими безобразными причинами. Очень рад слышать, что у Вас времени мало. Когда времени мало, оно становится ценным, и поверьте, его хватит на всё. Много времени лишь у ничего не делающих.

Если бы каждый из нас хотя бы на час почувствовал, что ему делать нечего и мыслить не о чем, то ведь это уже был бы час умирания. В делании, в творении, в работе мысли Вы и остаётесь молодыми и Вас хватит на всё полезное. Также представьте себе, что каким-то способом Вы были бы лишены возможности постоянного делания, ведь Вы не могли бы далее существовать вообще. Труд живой и ведущий к жизни отошёл бы — вот было бы истинное несчастье. Организм, уже устремившийся к труду, немедленно разложился бы под смрадным дуновением безделья.

Труд, постоянное делание, творение есть лучшее тоническое лекарство. В этой панацее не будет включено никаких наркотиков, не потребуется никакого опьянения, но здравая, ясная радость будет источником долгой плодотворной жизни.

Может быть, кто-то, если скажете ему о Вашей занятости, пожалеет Вас. Такое жаление будет лишь по неведению. Именно будем всегда радоваться каждому делателю, каждому творцу, каждому сеятелю. Даже если пахарь и сеятель возбудят чьё-то соревнование и завистливое негодование, то это будет только ещё одним стимулом полезного труда. Марафон творчества! Марафон труда!

Вы пишете, что люди удивляются, как многое сделано в краткий срок. Скажите им, что это происходит потому, что требуется очень мало времени скушать Ваши две морковки, как Вы говорите, и вместо бездействия опять погрузиться в радостную для Вас работу. Без неё Вы и не могли бы жить.

Всякая просветительная работа прежде всего должна быть радостной. Если на одном секторе деятельности заметятся какие-то временные препятствия, то Вы знаете, что во всём круге работы всяких секторов великое множество. Потому не пойте «На реках Вавилонских», но зачинайте новую, бодрую песнь труда. И Сион придёт не от рек Вавилонских, не от сидений, но от бодрой, неизбывной, творческой работы.

Хотя Вам, как Вы пишете, и трудно успеть ответить на все разнородные письма, но всё же найдите в себе бодрость не оставить этих пишущих в неведении и не создать впечатления отчуждённости. Мог бы Вам привести многие примеры, как именно чрезвычайно занятые люди всегда немедленно отвечали на письма. Они и не могли запускать это, ибо иначе плотины прорвались бы от накопившихся застоев. Вспоминая о железной дисциплине работы, приведём себе на память хотя бы Бальзака или тех обильных творцов литературы, которые находили время решительно на всё. Не забудем, что Ришелье среди множайших трудов писал целые драмы. Вспомним, чего только не успевал сделать Ломоносов. Да мало ли таких примеров.

Пусть навсегда останется отличием наших Культурных учреждений любовь к труду, стремление к постоянному деланию, желание полезных посевов. Пусть во всём будет избегнута формальность и подёнщина. Все от мала до велика одинаковые трудники и трудятся не за страх, а за совесть или, вернее, за радость. Ведь если кто не познал эту радость, значит он ещё не подумал о том, что есть просвещение во всех областях, на всех полях, во всех возможностях.

Буду рад слышать, что Вы по-прежнему завалены перепискою, что времени у Вас не хватает на всё, что хотелось бы Вам сделать. В этом неукротимом желании делания будет Ваша сила и молодость«. («Сеятели», Н.К. Рерих, 13 июня 1935 г.)

В своём известном эссе Николай Рерих упоминает творческие труды Оноре де Бальзака и Михаила Ломоносова, отмечая также, что герцог де Ришелье, имевший степень доктора философии, был ещё и талантливым драматургом. В целой серии очерков под общим названием «Сеятели» Николай Константинович рассуждает о «полезных посевах», сделанных на ниве культуры Архипом Куинджи, Врубелем, Серовым, Суриковым, Петровым-Водкиным, Чурлёнисом, Максимом Горьким, Мусоргским, Скрябиным, Римским-Корсаковым, Репиным, Львом Толстым и Рабиндранатом Тагором... И ещё многими, многими и многими прекрасными художниками, скульпторами, композиторами и литераторами. Подобно карагачу, уцелевшему среди пустынных нагорий Монголии, занимались они благой, плодотворной деятельностью — вновь засеивали и наполняли яркой, цветущей жизнью заброшенные поля человеческой культуры.

Рассуждая о сомнительной необходимости межнациональных войн, британский философ и общественный деятель Бертран Рассел пишет: "... Истребление чужестранцев, может быть, и становилось иногда необходимым в интересах человечества вообще, но даже и в этих оправданных случаях носило характер полицейских мер и часто порождалось лишь национальной гордостью и жадностью. Человеческая раса заслуживает уважения вовсе не за своё мастерство в человекоубийстве.

Когда, как предсказывает египетская Книга Мёртвых, последний человек предстанет перед Верховным судьёй подземного царства и выскажет своё сожаление об уничтожении человеческой расы, любопытно, какие доводы он сможет привести в подтверждение этого?

Хотелось бы, чтобы он мог сказать, что человеческая жизнь была в общем счастливой. Но до сих пор, во всяком случае с того времени, как появилось социальное неравенство и организованные войны, большинство человечества вело жизнь, полную лишений и тяжкого труда, которую время от времени обрывали трагические бедствия. В будущем, быть может, всё будет обстоять иначе, так как чуточка мудрости могла бы сделать жизнь всех людей счастливой. Но кто может сказать, обретут ли люди эту чуточку мудрости? А пока что наш последний человек будет вынужден представить на рассмотрение Озириса не рассказ о всеобщем счастье, а нечто другое.

Если бы я оказался человеком, возносящим молитву Озирису о продолжении человеческого рода, я бы сказал:

"О справедливый и непреклонный судья! Приговор, вынесенный моему роду, слишком хорошо им заслужен, и особенно — теперь. Но не все мы виновны, и мало кто из нас не обладает лучшими возможностями, чем те, которые обстоятельства позволили развить. Не забудь, что мы лишь недавно вышли из трясины древнего невежества и многовековой борьбы за существование. Большую часть того, что мы знаем, мы открыли на протяжении последних пятнадцати поколений. Многих из нас, опьянённых нашей новой властью над природой, увлекло стремление получить власть над другими людьми. Это — блуждающий огонёк, манящий нас в ту же трясину, из которой мы частично выходим. Но этот ложный путь не поглотил всей нашей энергии. То, что нам удалось узнать о мире, в котором мы живём, о туманностях и атомах, о великом и малом, превосходит всё, что казалось возможным до нас. Ты возразишь, что знание не есть благо, если оно не находится в руках тех, кто достаточно мудр, чтобы употреблять его во благо. Но и такая мудрость существует, хотя она и редко встречается и не столь могущественна, чтобы влиять на события. Мудрецы и пророки давно проповедовали тщету и безумие раздоров, и, если мы прислушаемся к ним, мы придём к новому счастью.

Великие люди научили нас не только тому, чего следует избегать. Они также показали нам, что человек способен создать мир сияющей красоты и непреходящего величия. Подумай о поэтах, композиторах, художниках, о людях, чьи духовные видения стали доступны миру в зданиях, полных царственной роскоши. Всё это царство воображения могло бы принадлежать нам. И человеческие отношения могли бы обладать красотой, присущей лирической поэзии. Многие люди испытывают некоторое подобие этой возможности в любви между мужчиной и женщиной. Но нет никаких причин к тому, чтобы эта красота ограничивалась столь узкими пределами, — она могла бы, как в Хоральной Симфонии, объять весь мир.

Всё это посильно человеку, и если будет предоставлено время, будущие эпохи смогут этого достигнуть.

Поэтому, о Всемогущий Озирис, мы молим тебя даровать нам отсрочку, чтобы мы могли, освободившись от стародавних заблуждений, войти в мир Света, Любви и Красоты«.

Кто знает?.. Быть может, подобная мольба и будет услышана. Ведь недаром же существовали и существуют среди людей великие Сеятели, которые, не заслужив себе памятника на 50-метровой колонне, на самом деле достигли гораздо более значительных высот — тех самых, на которых только и возможно высшее созидательное творчество. Во всяком случае, именно благодаря творческим возможностям, существующим, насколько мы знаем, только для Человека, наш род достоин того, чтобы сохраниться на Земле.

Маргарита Серебрянская,

председатель Общественного Союза «Совесть»

Источники:

http://militera.lib.ru/bio/shishov_av03/shishov_av03.html

https://rerih.org/library/3001/176

https://ru.wikipedia.org/wiki/Рассел,_Бертран