Рано или поздно в жизни подростка наступает момент, когда потребность разобраться в собственных чувствах и отношениях со сверстниками и взрослыми становится такой же острой, как и тяга к игре воображения и приключениям. И, обращаясь к киноискусству, подросток ищет ответы на свои вопросы. При этом возрастает его интерес к сюжетам и персонажам, в которых угадывается что-нибудь знакомое, то, что окружает повседневно.

Детский кинематограф давно уже стал откликаться на эту естественную потребность подрастающей души. И в первую очередь — школьным фильмом. Довольно долгое время так назывались ленты, действие которых происходило в школе, одним из главных героев был учитель, а в центре внимания находилась та или иная воспитательная проблема. Однако уже в 1960-е годы школьный фильм вышел за эти тесные рамки. Он потерял свою замкнутость, камерность, вобрал в себя острые социально-нравственные вопросы современности.

Прежде всего это связано с именем режиссёра и сценариста Александра Наумовича Митты. В его картине «Звонят, откройте дверь!» (студия «Мосфильм», 1965 г.) фабульная канва осталась достаточно традиционной: уроки, внеклассная работа, первое детское чувство пятиклассницы Тани Нечаевой (дебют в большом кино юной Елены Прокловой), влюбившейся в вожатого Петю Крючкова. Но внутреннее наполнение фильма было уже иным. Трудно забыть финальный кадр: девочка с тихой серьёзностью поочерёдно вглядывается в лица двух столь не похожих и дорогих ей людей. И это не просто борьба симпатий. Это — выбор нравственного кредо, а значит, и жизненного пути.

В фильме Александра Митты будто ветер распахнул вдруг окна класса, где повторялся затверженный урок. Образ музыканта Павла Васильевича Колпакова (Ролан Быков) стал образом доброжелательного собеседника, образом друга и помощника. «Может быть, я ошибаюсь, но ведь наша жизнь не продолжается непрерывно, нет! В конце-то концов, её составляют минуты или, возможно, годы — это уж кому как повезёт, — когда мы что-то очень сильно чувствуем, кого-то сильно любим, или работаем, если работа по сердцу. Остальное время как бы и в счёт не идёт… Так вот когда я слушал, как трубит свои сигналы этот парень, это и были те самые важные минуты моей жизни. С них-то и начинается особый отсчёт. Мы, к сожалению, не помним этих минут, потому что мы мало их замечаем — вот в чём беда-то!..»

С учеником заговорили как с человеком, способным понять то, над чем размышляют взрослые. И оказалось, что для этого надо было подобрать простые, правдивые слова. Их произносил не солидный, не респектабельный, не героической внешности человек. И слова от этого не поблёкли. Наоборот! До детского сознания осторожно доводилась мысль о том, что истина не нуждается в украшениях. Истина прекрасна по самой своей сути.

Пройдёт несколько лет, и уже целый класс с той же тихой серьёзностью будет внимать учителю истории Илье Семёновичу Мельникову (Вячеслав Тихонов). В нём счастливо соединились талант педагога, юношеская страстность и черты мыслящей личности. И вновь будто раздвинутся стены класса. Педагогический спор о том, как преподавать, будет таить в себе спор о том, как жить. Дыхание общественной жизни — вот что ощутимо в каждом кадре фильма Станислава Ростоцкого «Доживём до понедельника» (киностудия им. М. Горького, 1967 г.). После этой картины стало ясно: на экран пришли подростки задумывающиеся, анализирующие. Но самое интересное, что Мельников учил не только свой класс. Он стал учителем многомиллионной аудитории. На его знаменитом уроке о лейтенанте Шмидте незримо присутствовали разные поколения — и дети, и родители, и учителя. Все — вместе. И эта традиция в дальнейшем была подхвачена отечественным кино.

«То и дело слышу на уроках: Жорес не сумел, Герцен не учёл, Толстой недопонял… Как будто бы в истории орудовала компания двоечников… Да, в вашем учебнике о Шмидте всего пятнадцать строчек. А от большинства людей остаётся только тире между двумя датами… Что же это был за человек — лейтенант Шмидт Пётр Петрович? Русский интеллигент, умница, храбрый офицер, профессиональный моряк. Натура артистическая — прекрасно пел, превосходно играл на виолончели, рисовал. А как он говорил!.. Но главный его талант — это дар ощущать чужое страдание более остро, чем своё собственное. Именно этот дар рождает бунтарей и поэтов… Знаете, однажды он познакомился в поезде с женщиной. Сорок минут, и они расстались. Но он влюбился в неё без памяти!.. Навек!.. Красиво влюбился!.. И потом были письма. Сотни писем! Читайте их, они опубликованы. И вы тогда не посмеете с высокомерной скукой рассуждать об ошибках и иллюзиях этого человека… Пётр Петрович Шмидт был противником кровопролития. Как Иван Карамазов у Достоевского, он отвергал всеобщую гармонию, если в основание её положен хоть один замученный ребёнок. Он всё не верил — не хотел верить, что язык пулемётов и картечи может быть единственным языком переговоров. Бескровная гармония… Наивно? Да. Ошибочно? Возможно. Но я приглашаю всех вас не рубить сплеча, а почувствовать высочайшую себестоимость этих ошибок…»

Примечательно, что когда этот фильм в 1968 году показали делегатам Второго Всесоюзного съезда учителей, проходившего в Москве, зрители после просмотра стоя аплодировали его создателям и актёрам. Согласно опросу, примерно в то же время проведённому журналом «Советский экран», «Доживём до понедельника» признали фильмом года.

В фильме Динары Асановой «Ключ без права передачи» (студия «Ленфильм», 1976 г.) подростки не просто слушают высокое слово учителя. Они рассуждают, размышляют вслух, они свободны и раскованны. Педагог спускается с Олимпа своей недосягаемой взрослости. И фильм подчёркивает это в каждой своей мизансцене. Лицо молодой учительницы Марины Максимовны (в исполнении Елены Прокловой) отражает все те чувства, которыми живёт её класс. Она мало показана на обычном учительском месте, в повседневной преподавательской работе. Молодую учительницу мы, зрители, видим, в основном, рядом с её питомцами, среди них. При этом не чувствуется ни единой ноты грубого панибратства, фамильярности, бесцеремонности. В фильме перед нами не столько учитель и ученики, сколько близкие по духу люди, равные в своём праве наблюдать, реагировать и обобщать. Поэтому возможным становится даже несогласие с педагогом.

За свою историю школьный фильм проходил через периоды подъёма и спада. Нередко случалось, что в кинотеатрах при показе лент о школе — даже тех, которые заслужили высокую оценку на кинофестивалях — было гораздо больше взрослых, чем детей, то есть адресной аудитории. Тут нужно было что-то полемическое, острое, вроде молодёжной передачи «Спор-клуб», вызвавшей в своё время целый шквал писем и звонков.

Такой оказалась картина Ролана Быкова «Чучело» (студия «Мосфильм», 1983 г.), снятая по мотивам одноимённой повести Владимира Железникова. Об этом фильме стоит поговорить подробнее, потому что в своё время он стал поистине общественным событием, а по силе и глубине контакта с детско-юношеской аудиторией и сегодня имеет мало соперников.

Появление «Чучела» поначалу было встречено некоторыми как неожиданное и пугающее. Мнения о картине высказывались резко противоположные. После ряда пресных, приглаженных школьных фильмов с надуманными конфликтами и недомолвками фильм Ролана Быкова, откровенный и резкий, одновременно дьявольски злой и добрый, нажавший на тысячу болевых точек разом, не мог не поразить зрителя. Особенно — юного.

Герой остаётся один на один со злом, превосходящим его силы. Он не может рассчитывать ни на последующее признание, ни даже на восстановление истины. Будущее сулит ему лишь забвение. Человеческое «я», духовный потенциал личности подвергается самым тяжёлым испытаниям. Причём, для контраста берутся два героя, два «я», два возможных нравственных пути, которые расходятся, уже никогда не пересекаясь. И ни в одном произведении герои, на чью долю выпадал жестокий искус, не были так пронзительно юны, как в фильме «Чучело».

Димка Сомов (Митя Егоров) — красивый, обаятельный мальчик. В обычных обстоятельствах он доброжелателен, благороден, даже смел. Он и собаку от живодёрни спасёт, и хулиганов не испугается, и драки не побоится. Но там, где потребуется душевная твёрдость, настоящий стержень, он блёкнет, отступает, идёт на компромисс со своей совестью, постепенно скатывается на такое дно, откуда ему уже вряд ли выбраться. Страх Сомова имеет сложную природу. Это не детский страх перед темнотой, перед болью, перед взрослыми, перед учителем. Димка боится прослыть трусом, и всё его поведение построено на этом. Однажды испытав незнакомое чувство ужаса перед преследующей толпой сверстников, он уже не может от него освободиться. Он вообще перестаёт ощущать границы между смелостью и трусостью, между добром и злом.

И прямо в обратном направлении идёт развитие героини. Лена Бессольцева, новенькая приезжая ученица, пыталась быть такой же, как все в классе. Растягивала губы в улыбке, когда над ней смеялись. Стыдилась благородного человека, прирождённого деятеля культуры — родного дедушки (в исполнении Юрия Никулина). Называла его обидным уличным прозвищем — Заплаточник. Только бы не нарушить общего согласия, не выпасть из целого… А какое оно по сути, это целое, она не задумывалась.

О мальчишке, так жестоко предавшем её, Лена каждый раз думает лучше, чем он есть на самом деле, — вопреки всем, вопреки всему. Меряет она не той меркой, какую подсказывает здравый смысл. Идеальное восприятие Димки идёт и от её чувства к нему, и от её честной и чистой натуры, и от склада характера. Взять на себя чужую вину, чтобы выручить друга, для Ленки так же естественно, как улыбнуться ему, протянуть ему руку.

Но героиней Лена становится не потому, что способна на самопожертвование, а потому, что, прозрев, выстрадав истину, бросает вызов целому классу. Одна-одинёшенька, она оказывается в сто раз сильнее всех остальных. И ещё: если десять-пятнадцать лет назад героями школьных фильмов двигало только непосредственное нравственное чувство, естественный порыв, то Бессольцева будет последовательно и беспощадно анализировать свои поступки. Вот эта неумолимая, напряжённая работа сознания и есть главная примета героя-подростка 1980-х годов. Проблема личности, которая давно уже занимает кинематограф, в ленте «Чучело» обрела новый обертон. С ней прежде всего связан этический пафос фильма.

Примечательно и важно то, что детско-юношеская аудитория сразу же откликнулась на природу героического в Лене Бессольцевой. Не дожидаясь, пока взрослые доспорят о картине, девчонки и мальчишки стали обращаться к исполнительнице главной роли Кристине Орбакайте со своими проблемными жизненными вопросами. Они поверили в духовную силу героини.

Нередко персонажам фильмов для детей и подростков не хватает современной фактуры, точных жестов, словечек, интонаций. Вневременность, пресная приглаженность — серьёзный изъян таких картин. О «Чучеле» ничего подобного не скажешь. Поведение подростков здесь пугающе достоверно, узнаваемо. Автор зорко подметил многое, в чём, возможно, сами подростки не отдают себе осознанный отчёт.

Кто же они, эти дети тихого провинциального городка на реке, где движение составляют лишь автобусы с приехавшими туристами? О чём они говорят, о чём думают? Достать новое платье, вырваться на каникулы в столицу, понравиться однокласснику, задеть самолюбие подружки, посмеяться над возрастом и недальновидностью учительницы. Неужто все такие? Все. Слушая их, нельзя не удивиться тому духовному вакууму, в котором они находятся. Должно же это «законсервированное» состояние найти свой выход? И находит.

Фильм идёт дальше.

У этих мальчишек и девчонок нет никаких сомнений, никаких вопросов. Они уверены в своём праве занести камень над головой другого, преследовать, оскорблять, унижать. Не один раз, не в ослеплении ярости, не в миг игры, пусть и жестокой, а методично, организованно травят они девочку, от которой веет сердечной добротой. И никто не испытывает к ней сочувствия. Кроме робкого мальчика в очках, который сам может в любой миг оказаться жертвой. И в фильме содержится намёк на это.

Есть некая законченность, завершённость в этих далеко ещё не взрослых людях. И это не случайно. Ролана Быкова занимает в них типовое, общее, а не индивидуальное. В отечественном киноискусстве глубоко разрабатывалась тема нравственной силы коллектива, способного перевоспитать, перековать и самого пропащего человека. Индивидуалист, противопоставляющий себя коллективу, в книгах и фильмах обычно терпел поражение как личность. Режиссёр «Чучела» открывает новые аспекты этой сложной проблемы. Ведь бывают в жизни ситуации, когда не прав как раз коллектив. И от того, найдётся ли человек, способный ему противостоять, зависит нравственное здоровье коллектива.

Моделируя именно такую ситуацию, авторы трижды её усложнили. Во-первых, перед зрителем коллектив детский. Во-вторых, коллектив этот находится вне влияния взрослых. В-третьих, коллектив не одухотворён высокой идеей, скреплён властью юного неформального лидера — девчонки с весьма смутными понятиями о жизни и чести, к тому же рано ожесточившейся, по прозвищу Железная Кнопка.

Сообщество подростков, какое мы видим на экране, перестаёт быть коллективом в высоком смысле этого слова. Происходит подмена. Видимость справедливости встаёт на место самой справедливости. Человеческое коллективное начало замещается законами стаи. Слова не совпадают с их прямым смыслом. Недетская жестокость выступает в маске детской игры. Рождается нечто новое, опасное… Тут не только ребёнку, а и взрослому впору растеряться. И авторы с бескомпромиссной последовательностью демонстрируют эту злую силу. Но не детей же они пугают, в самом деле? Нет. Это взрослым брошено в лицо суровое обвинение. Взрослым, которые потеряли духовный контакт со своими детьми или не были способны к нему с самого начала.

Учительница машет снизу рукой своим воспитанникам, а с верхнего этажа выглядывают глумливые рожицы. «Плюнуть, что ли?.. Размахалась, мельница!» — слышатся реплики шестиклассников. Тут уже не какие-то детские обиды. А учительница всё машет, наивная, ни о чём не подозревающая. Ни дать, ни взять — взрослый подросток.

Есть в фильме такой кадр: пожилая женщина — директор школы кивком ответит на приветствия учеников. Пробегающие стайки нарядных школьниц вызывают её довольную улыбку — всё идёт как надо. Повторяясь, этот крупный план воспринимается как пугающая маска человека, который не ведает, что творит, что творится вокруг него и в чём, собственно, состоит его предназначение. Вместо живого человеческого лица — вывеска, пустая оболочка, бутафорская наклейка. Ей вполне соответствуют маски «деток в клетке». Они — звенья одной цепи.

В этих кадрах угадывается пародия на те ленты, где учитель традиционно представал в образе милого рассеянного чудака с тетрадками подмышкой или идеализированной мудрой старушки с седыми прядками.

Нельзя не заметить, что в фильме «Чучело» существует странное несоответствие между обыденностью происшествия, из-за которого одноклассники преследуют Лену, и атмосферой тайны, средневекового судилища, творимого в зловещих отблесках костра. Несоответствие между ничтожным поводом для ссоры и ожесточённостью травли. И даже между тем, что действительно выстрадала девочка, и тем, как она об этом скажет публично: «Я была на костре!» Авторской волей здесь многое переводится в патетический план — и чувства, и поступки, и слова.

Почему? Фильм ставит серьёзные, взрослые проблемы. И для того, чтобы они затронули душу подростка, нужно было высветить их особым светом. Накал страстей необходимо было усилить на экране с помощью средств театрализации, символики, сгущения красок.

Думается, что главная сила фильма — не в показе жутких социальных масок и зловещей картины нравственного вакуума, уродующего детские души, мешающего развитию, а в чутко уловленной правде внутреннего существования девочки, в которой вопреки всему так ярко разгорелись добро, не знающее уступок, и любовь, умеющая прощать.

Режиссёру Ролану Быкову удалось создать произведение, которое, оставшись навсегда на территории детского кино, закрепилось как явление и в искусстве для взрослых. Эта картина отчётливо противостоит шаблонам и стереотипам идеализированных повествований о жизни детско-юношеской среды — и тем самым продолжает лучшие традиции школьного фильма.

… И в заключение прочитайте, пожалуйста, обращение писателя Владимира Железникова к юным читателям (из предисловия к изданию «Чучела» 2012 г.):

«Мой друг! Родители купили тебе мою книгу. Не забрасывай её в дальний угол, не прячь в тайное место, чтобы забыть о ней. Прочти её, и ты увидишь, что здесь есть над чем поразмыслить.

Эта книга впервые вышла 36 лет назад. Я тогда много писал о подростках и не без грусти начал замечать, что у них часто отсутствуют простые человеческие черты. Те черты, которые в старые времена было принято называть «благородными»: бескорыстие, доброта, забота о близких, милосердие, преданность друзьям, хотя бы самые простые понятия о чести.

Наоборот, всё больше и больше я сталкивался в детских сердцах с самолюбием, эгоизмом, равнодушием и даже жестокостью.

И рассказать о всех этих проблемах я смог в одной истории, которую мне подбросил случай из жизни.

Однажды мне позвонила моя сестра из другого города.

И рассказала о том, что в это время происходило с её дочерью, моей племянницей. Весь класс несправедливо обвинил её в предательстве и стал травить. Я посочувствовал своей сестре, и мы расстались.

Но с этого дня я стал следить за развитием, казалось бы, далёкого от меня события. И тогда я понял, что эта история — готовый сценарий.

Я написал его и отнёс на киностудию.

Месяца через два меня вызвал к себе большой начальник, хлопнул рукой по моему сценарию и сказал: «Эти фашиствующие дети никогда не будут на нашем экране. У нас нет таких детей».

К этому моменту история «Чучела» была мне настолько дорога, настолько захватила моё сердце, что, вернувшись домой, я сел за свой стол и стал писать повесть.

Это оказалось не такой простой работой. Прошла зима, а весной я поехал в маленький городок Таруса, где в старой беседке на краю обрыва, спускавшегося к шумной речке, я к осени закончил свою повесть. Здесь, в Тарусе, я нашёл дом, где могла бы жить Лена Бессольцева. Он и сейчас стоит обветшалый.

И фамилия нашлась для Ленки на нашей улице. А история с живописными полотнами была подсказана тем, что в Тарусе жили и живут испокон века художники.

Я много работал, а в свободное время любил гулять по горбатым улицам заросшего зеленью городка. Или уходил на реку и шёл далеко-далеко по Оке, всегда окружённый ватагой моих воображаемых героев. Я не расставался с ними ни на минуту. Мне казалось, я знаю этих мальчишек и девчонок, как самых близких мне людей. Я чувствовал, что они любят или не любят, я бывал у них дома, я смотрел на их игры. Но, конечно, самым близким и дорогим мне человеком всегда оставалась Ленка. Редкое создание, нежное и мужественное одновременно.

Пришла осень, и я отвёз повесть в Москву — в издательство. Проходили месяцы, но ответа не было. Я начинал думать, что повесть «Чучело» никогда не увидит света.

Два года длилось это печальное время. А я все ждал и ждал и, наконец, ждать перестал.

И вдруг звонок из издательства. Они всё-таки печатают мою повесть!

С тех пор множество издательств выпускали «Чучело» большими тиражами, даже в миллион экземпляров. Повесть издали в Японии, США и других странах.

Через пять лет повесть «Чучело» прочёл знаменитый актёр и режиссёр Ролан Быков. И тут же решил снимать фильм.

Снова меня вызвал к себе всё тот же большой начальник. Снова хлопнул по моему сценарию и сказал: «Будем снимать. У меня за это время внук вырос… Такой же…» Я посмотрел на него. Вид у него был испуганный.

Много лет прошло с тех пор. Но когда ты всё же прочтёшь эту повесть, ты увидишь, что мир наш во многом изменился, но люди — нет… И ты без труда найдёшь вокруг себя многих героев «Чучела». И подлость, и трусость, и предательство встречаются и сейчас.

Но очень хочется, чтобы гораздо чаще тебе встречались на жизненном пути такие светлые личности, как Ленка Бессольцева. Тогда и жизнь твоя будет легче и светлей.

Желаю тебе удачи!«

Маргарита Серебрянская,

председатель Общественного Союза «Совесть»

Источники:

http://loveread.ec/view_global.php?id=64398

https://ru.wikipedia.org/wiki/Звонят,_откройте_дверь

https://ru.wikipedia.org/wiki/Ключ_без_права_передачи

«Мир сказочный и мир реальный», А. Романенко, М., 1987 г.