Сейчас, когда я вновь берусь за перо, отнятое у меня четыре с половиной года назад, я прежде всего хочу поклониться тебе, разум человеческий, тебе, который в течение всех этих долгих ужасных военных лет, не зная усталости и не теряя надежды, стремился сохранить своё призвание, свою сущность, свою независимость и свои традиции;

я хочу поклониться тебе, страдание человеческое, немое и бесконечное, тебе, которое всегда шло навстречу опасности и бросало вызов физическим и моральным испытаниям, пулям, взрывам, отравляющим газам, пламени, язвам, увечьям, голоду, холоду, страху, сомнению, разлуке и унынию;

я хочу поклониться тебе, доброта человеческая, чьи скромные и чуткие посланцы появлялись всюду, где в них была нужда, и вступали в борьбу с чумой, грязью, зимой, лишениями, пожарами, одиночеством, отчаянием и злобой;

я хочу поклониться тебе, мужская и женская дружба, тебе, которая крепко спаяла людей и помогла роду человеческому избежать уничтожения, тебе, которая закалила всех нас и дала нам силы идти вперёд, радоваться жизни и верить людям;

я хочу поклониться вам всем четверым, разум, страдание, доброта и дружба, потому что вы спасли меня от стыда за принадлежность к роду человеческому. Вы укрепили мою уверенность в том, что быть мужчиной или женщиной не только опасно, но и почётно. Вы укрепили мою верность мужчине и женщине, мою любовь к мужчине и женщине.

... Я вижу, что сегодня мир изменился. Не думайте, что он совсем такой же, как до войны; насколько изменился мир и насколько он готов к дальнейшим счастливым переменам, смогут судить только наши дети.

Из старого мира, где мы выросли и который нам выдавали за образец, вырвано с корнем одно из воплощений зла, одно из воплощений презрения, мощи, престижа, тщеславия.

Сейчас, когда я вновь берусь за перо, я желаю людям нашей земли, где запросто хватит места для всех, чтобы каждый из них обрёл крышу над головой и мог растить в тепле и довольстве здоровых и счастливых детей;

я желаю людям нашей земли, которая запросто может прокормить всех, чтобы каждому из них были доступны и хлеб насущный и хлеб духовный;

я желаю людям нашей земли, где равнин, океанов и рудных жил хватит на всех, чтобы больше никогда и никому не приходило в голову приносить счастье человеческое в жертву мощи, престижу, власти, чести, корысти или национальной розни;

я желаю людям нашей земли, где воздух и пшеница принадлежат всем в равной мере, чтобы никогда больше никакой мужчина, никакая женщина не могли подчинить мир своей власти, поскольку это неминуемо оборачивается в пользу сильных, хитрых и бесчестных людей;

я желаю людям нашей земли, где ничто не рождается из ничего, чтобы они видели в труде почётную обязанность и имели возможность выбрать дело по душе.

... Сейчас, когда я вновь берусь за перо, я выражаю мою бесконечную признательность знакомым и незнакомым товарищам, павшим на этой войне, ибо знали они об этом или нет, хотели этого или нет, но им я обязан своим человеческим достоинством;

я выражаю мою бесконечную признательность тем, кто словом и делом, душой и телом противостоял судьбе, ибо им я обязан своим человеческим достоинством;

я выражаю мою бесконечную признательность всем тем, кто во время этой войны сохранил независимость мысли, потому что им я обязан своим человеческим достоинством.

А теперь я даю обет отдать все свои силы поиску, обличению и уничтожению рабства и нищеты всюду, где они ещё существуют;

я даю обет посвятить своё искусство всему тому, что составляет основу человеческого достоинства: разуму, состраданию, доброте, дружбе, терпимости, бунту, труду, независимости, радости, доверию и бескорыстию человека;

я даю обет помнить вечно.

Да будет так!

Жан Ришар Блок

1 февраля 1919 г.