... Назавтра мы снова отправились к Нонно. Сперва мы никак не могли его отыскать, но вдруг из-за холма донеслись звуки старинной песенки. Нонно сидел и наигрывал на дудочке, а вокруг него паслись овечки.

Увидев нас, он перестал играть. Нам показалось, что он рад нашему появлению. Мы достали свои дудочки и заиграли втроём. И получилось на удивление хорошо.

— Жаль, что некому нас послушать, — заметил я.

— А трава? А цветы? А ветер? — проговорил Нонно. — Деревья тоже слушают. Вон, например, те ивы, склонившиеся над ручьём.

— Да? — удивился я. — Им тоже нравится?

— Даже очень, — заверил меня Нонно.

Мы ещё долго играли травам, цветам, и ветру, и деревьям. Но я всё-таки сожалел, что ни один человек нас не слышит.

— Ну, хочешь, пойдём сыграем моей бабушке, — предложил Нонно. — Я ведь живу с бабушкой, — пояснил он.

— А далеко идти? — поинтересовался я.

— Довольно-таки далеко, но, если играть на дудочках, дорога не покажется чересчур долгой.

— Это точно, — согласился с ним Юм-Юм. — С музыкой дорога всегда короче.

Ему, так же как и мне, хотелось познакомиться с бабушкой Нонно.

Я читал в сказках про добрых бабушек, но настоящей, живой бабушки я в своей жизни не встречал. Вообще-то, на свете очень много всяких бабушек. Но у меня-то ведь её никогда не было. Мы взяли с собой и овечек, и ягнят, и, конечно, Мирамис. Таким караваном мы и отправились в гости к бабушке Нонно.

Мы шли медленно, как обычно ходил Калле. Ягнята и овцы, должно быть, удивлялись, куда это мы их гоним? Но вообще-то путешествие им, скорее всего, понравилось, потому что они всё время скакали вокруг нас и резвились.

Мы шли долго, миновали множество холмов и, наконец, остановились у домика, в котором жил Нонно.

И его домик был такой же, о каком мне приходилось читать в сказках. Невысокая весёлая хижинка, крытая соломой, возле которой буйно цвели кусты сирени и жасмина.

— Тсс! — шепнул нам Нонно. — Устроим бабушке сюрприз.

Мы выстроились перед окном — Нонно, Юм-Юм и я.

— Раз, два, три, начали! — скомандовал Нонно, и мы заиграли такую весёлую песенку, что наши овцы и ягнята пустились в пляс.

В окошко выглянула старушка с очень добрым лицом. Это и была бабушка Нонно.

— Ой, какая прекрасная музыка! — захлопала она в ладоши.

И мы ещё долго играли для неё, а бабушка всё не отходила от окна, слушала.

Бабушка Нонно была очень старенькая и напоминала добрую старушку из сказки, только эта бабушка была настоящая, живая.

Наигравшись от души, мы вошли в хижину.

— Есть хотите? — спросила нас бабушка.

Конечно же, мы хотели. После такой дальней дороги мы не отказались бы что-нибудь перекусить. Бабушка достала буханку хлеба и нарезала толстыми ломтями. Это был простой, слегка чёрствый чёрный хлеб. Но в жизни я не ел хлеба вкуснее!

— Какой вкусный хлеб, что это за сорт? — спросил я у Нонно.

— Вряд ли какой-нибудь особенный сорт, — ответил он. — Просто хлеб, утоляющий голод, только и всего.

Мирамис тоже решила отведать хлебушка. Она просунула голову в открытое окошко и тихонько заржала. Нам стало смешно. А бабушка потрепала её по мордашке и тоже угостила кусочком хлеба.

Потом мне захотелось пить.

— Мне бы попить, — обратился я к Нонно.

— Пошли со мной, — сказал он и повёл нас к роднику, что пробивался в саду возле дома.

Нонно набрал чистой родниковой воды в деревянную кадочку, и мы напились. Какая же она была чистая, прохладная, вкусная!

— Какая вкусная вода! Что это за родник, Нонно?

— Да не знаю, — сказал он. — Обыкновенный родник, чья вода утоляет жажду.

Мирамис тоже захотела пить. Мы и её напоили. И овец, и ягняток тоже. Но вот настало время гнать Нонно овец обратно на пастбище за холмами. Он попросил бабушку достать его плащ, в который можно будет завернуться, когда он будет ночевать на лугу рядом со своими овечками. Она вынула из шкафа коричневый плащ и протянула его внуку. Я подумал: «Вот счастливчик, может спать на лугу под открытым небом. А вот мне не доводилось такого ни разу в жизни». Бенка, бывало, со своими папой и мамой выезжали за город на велосипедах. Там они разбивали лагерь на уютной лесной поляне и ночевали в спальных мешках. Бенка говорил, что нет ничего лучше этого. Что ж, я в этом и не сомневался.

— Хорошо тебе, можешь спать всю ночь на свежем воздухе, — позавидовал я Нонно.

— Так и ты смог бы, — отозвался он. — Давай вместе со мной!

— Нет, — возразил я. — Мой отец-король будет тревожиться, если я к ночи не вернусь домой.

— Хотите, я пошлю весточку его величеству королю? — спросила бабушка.

— И моему папе тоже, — попросил Юм-Юм.

— И садовнику тоже пошлю, — согласилась бабушка.

Мы с Юм-Юмом так обрадовались, что запрыгали-заскакали не хуже ягнят. Но бабушка Нонно озабоченно поглядела на наши короткие одежонки и сказала:

— Вы озябнете, когда выпадет вечерняя роса. — На её доброе лицо набежало облачко грусти, и она добавила почти шёпотом:

— У меня есть ещё два маленьких плаща.

Она направилась к старинному сундуку, что помещался в углу избушки, и достала из него два плаща, один — красный, а другой — голубой.

— Это плащи моих братьев, — произнёс Нонно с печалью в голосе.

— А где же твои братья? — поинтересовался я.

— Рыцарь Като... — прошептал Нонно. — Жестокий и беспощадный рыцарь Като похитил их...

Не успел он проговорить это, как за окном Мирамис заржала так, точно её больно ударили кнутом. И все ягнята в страхе прижались к овцам, а те задрожали и заблеяли, точно настал их последний час. Бабушка Нонно протянула мне красный плащ, а Юм-Юму — голубой. А Нонно она дала буханку хлеба, который утоляет голод, и кувшин с водой, утоляющей жажду. И мы отправились обратно той же дорогой, что и пришли. Меня очень огорчила весть о братьях Нонно, и всё же как мне было не порадоваться, что я проведу ночь под открытым небом?

Когда мы добрались до ивы, той, что склонилась над ручьём, Нонно сказал, что здесь мы разобьём лагерь, где и проведём ночь. Мы развели жаркий костёр и уселись возле огня. Нам было хорошо и тепло. Мы поели хлеба, утоляющего голод, и запили его водичкой, утоляющей жажду. День погас, и настала ночь, но возле костра было тепло и уютно. Мы завернулись в плащи и улеглись у костра, а рядом с нами уснули овцы и ягнята. Неподалёку от нас Мирамис щипала траву.

В темноте нам были видны огни костров, которые разожгли другие пастухи, до нас доносились старинные мелодии, которые они наигрывали на своих дудочках. И мне иногда казалось, что эти мелодии звучат для меня.

На небе мерцали звёзды, такие яркие и крупные, каких мне видеть раньше никогда не приходилось. Я лежал на спине и глядел на них, всё глядел и глядел в небо. Я вспомнил слова Нонно о том, что и травам, и цветам, и деревьям нравится слушать, как мы играем на своих дудочках. Но для звёзд мы ещё никогда не играли.

«А понравится ли звёздам наша музыка, если мы станем играть для них?» — подумал я. Я спросил об этом у Нонно, и он сказал, что, наверно, понравится, и тогда мы опять сели у костра, достали свои дудочки и стали играть. Мы играли для звёзд...

Из повести «Мио, мой Мио!», Астрид Линдгрен

Источник:

http://loveread.ec/view_global.php?id=64455