«Скифы» родились всего за два дня — 29 и 30 января 1918 года. Этот год ознаменовался для Александра Блока большим творческим подъёмом: вначале он создал поэму «Двенадцать», затем — статью «Интеллигенция и революция», а некоторое время спустя — «Скифов».

Причина, побудившая Блока написать это произведение, сугубо политическая. Согласно дневниковым записям поэта, он пристально следил за мирными переговорами, проводимыми советской властью с немцами в Брест-Литовске. Неожиданный их срыв вызвал у Блока бурю эмоций и негодования: «… рвань немецкая, подлый буржуй… Мы свою историческую миссию выполним… И мы широко откроем ворота на Восток…. Смотрели мы на вас арийскими глазами, пока у вас было лицо. А на морду вашу мы взглянем нашим косящим, лукавым, быстрым взглядом; мы скинемся азиатами, и на вас прольётся Восток… Ваши шкуры пойдут на китайские тамбурины. Опозоривший себя, так изолгавшийся, — уже не ариец. Мы — варвары? Хорошо же. Мы и покажем вам, что такое варвары. И наш жестокий ответ, страшный ответ — будет единственно достойным человека…»

В этом небольшом отрывке содержится ключ к пониманию смысла знаменитого стихотворения…

Скифы

Панмонголизм! Хоть имя дико,

Но мне ласкает слух оно.

Владимир Соловьёв

Мильоны — вас. Нас — тьмы, и тьмы, и тьмы.

Попробуйте, сразитесь с нами!

Да, скифы — мы! Да, азиаты — мы,

С раскосыми и жадными очами!

Для вас — века, для нас — единый час.

Мы, как послушные холопы,

Держали щит меж двух враждебных рас

Монголов и Европы!

Века, века ваш старый горн ковал

И заглушал грома лавины,

И дикой сказкой был для вас провал

И Лиссабона, и Мессины!

Вы сотни лет глядели на Восток,

Копя и плавя наши перлы,

И вы, глумясь, считали только срок,

Когда наставить пушек жерла!

Вот — срок настал. Крылами бьёт беда,

И каждый день обиды множит,

И день придёт — не будет и следа

От ваших Пестумов, быть может!

О, старый мир! Пока ты не погиб,

Пока томишься мукой сладкой,

Остановись, премудрый, как Эдип,

Пред Сфинксом с древнею загадкой!

Россия — Сфинкс. Ликуя и скорбя,

И обливаясь чёрной кровью,

Она глядит, глядит, глядит в тебя,

И с ненавистью, и с любовью!..

Да, так любить, как любит наша кровь,

Никто из вас давно не любит!

Забыли вы, что в мире есть любовь,

Которая и жжёт, и губит!

Мы любим всё — и жар холодных числ,

И дар божественных видений,

Нам внятно всё — и острый галльский смысл,

И сумрачный германский гений…

Мы помним всё — парижских улиц ад,

И венецьянские прохлады,

Лимонных рощ далёкий аромат,

И Кёльна дымные громады…

Мы любим плоть — и вкус её, и цвет,

И душный, смертный плоти запах…

Виновны ль мы, коль хрустнет ваш скелет

В тяжёлых, нежных наших лапах?

Привыкли мы, хватая под уздцы

Играющих коней ретивых,

Ломать коням тяжёлые крестцы

И усмирять рабынь строптивых…

Придите к нам! От ужасов войны

Придите в мирные объятья!

Пока не поздно — старый меч в ножны,

Товарищи! Мы станем — братья!

А если нет — нам нечего терять,

И нам доступно вероломство!

Века, века — вас будет проклинать

Больное позднее потомство!

Мы широко по дебрям и лесам

Перед Европою пригожей

Расступимся! Мы обернёмся к вам

Своею азиатской рожей!

Идите все, идите на Урал!

Мы очищаем место бою

Стальных машин, где дышит интеграл,

С монгольской дикою ордою!

Но сами мы — отныне вам не щит,

Отныне в бой не вступим сами,

Мы поглядим, как смертный бой кипит,

Своими узкими глазами.

Не сдвинемся, когда свирепый гунн

В карманах трупов будет шарить,

Жечь города, и в церковь гнать табун,

И мясо белых братьев жарить!..

В последний раз — опомнись, старый мир!

На братский пир труда и мира,

В последний раз на светлый братский пир

Сзывает варварская лира!

30 января 1918 г.