«Властелин колец» — одно из самых известных произведений жанра фэнтези, созданное британским писателем Джоном Рональдом Руэлом Толкином и вышедшее к читателю в 1954 году. «Властелин колец» был написан как единая книга, но из-за большого объёма издатели решили разделить его на три части — «Братство Кольца», «Две крепости» и «Возвращение короля». В виде трилогии роман публикуется и по сей день, причём зачастую в едином томе. «Властелин колец» считается первым произведением жанра эпическое фэнтези, а также его неувядаемой классикой.

Переведённое на 38 языков, произведение оказало колоссальное влияние на литературу в жанре фэнтези, на кинематограф и на мировую культуру в целом. Большим успехом пользуется экранизация всех трёх частей книги, созданная новозеландским кинорежиссёром и продюсером Питером Джексоном.

Известный писатель Клайв Стейплз Льюис, близкий друг Дж. Р.Р. Толкина, предрекал, что книга переживёт своё время и будет по-прежнему популярной и через 100, и даже через 200 лет.

Книга I: «БРАТСТВО КОЛЬЦА»

Глава 7

«Зеркало Галадриэль»

Солнце садилось за горами; меж древесными стволами легли сумеречные тени. В эту пору Хэлдир и повёл отряд дальше. Стемнело. Эльфы достали серебряные фонари. Но на этот раз путь не был долог. Тропа привела под открытое небо с несколькими ранними звёздами. Впереди лежала широкая луговина, обрывающаяся глубоким рвом с ярко зеленевшими краями, а за ним вставала стена, ограждавшая холм, поросший царственными меллорнами. Таких величественных деревьев путники ещё не видели в Лориене. Кроны их терялись где-то в вышине, сливаясь с потемневшим небом, создавая впечатление огромных живых башен, повсюду расцвеченных огнями.

Хэлдир повернулся к отряду.

— Добро пожаловать в Карас Галадон! Перед вами город Галадримов, здесь троны Владыки Келеберна и Владычицы Лориена Галадриэль. С северной стороны в город не войти. Ворота смотрят на юг. Путь ещё неблизкий.

За рвом вышли на дорогу, мощённую белым камнем. Город зелёным облаком высился слева, и, по мере того как ночь вступала в права, всё больше огоньков вспыхивало в вышине, переплетаясь со звёздным небесным узором. Белый мост подводил к городским воротам, высоким и крепким, ярко освещённым и прикрытым спиралью городских стен.

Хэлдир положил руку на створы и произнёс несколько слов. Ворота бесшумно распахнулись, но, к удивлению Фродо, никакой стражи за ними не оказалось. Войдя, путники попали в узкий коридор, образованный заходящими одна за другую стенами, и, только пройдя по нему около фарлонга, вступили в Древесный Город. Пока они никого не встречали, даже не видели никого, но со всех сторон раздавались голоса, а впереди с холма стекали вниз звуки музыки и песен, словно мягкий дождь, звенящий в молодой листве.

Дорожки, лестницы, переходы и снова лестницы вывели на поляну, посреди которой стоял облицованный камнем большой фонтан, из него брал начало белый в свете множества светильников ручей. За фонтаном вздымался огромный гладкий ствол меллорна, кора его мерцала, словно серый шёлк, а первые ветви отходили от ствола высоко вверху, окутанные облаком листвы. Лёгкая лестница вилась вокруг дерева. У её подножия сидели три эльфа; при появлении чужих они встали, и под плащами сверкнули кольчуги.

— Это меллорн Владык, — сказал Хэлдир. — Они ждут вас, вы можете подняться.

Один из стражей поднёс к губам маленький серебряный рожок и сыграл чистый короткий сигнал. Сверху ему ответили.

— Я пойду первым, — предупредил Хэлдир, — и прошу следовать за мной Фродо и Леголаса. Остальные — потом. Нам предстоит долгий подъём, но по пути можно будет отдохнуть.

Они неторопливо поднимались, минуя множество флетов, но лестница вела всё выше, пока не исчезла в люке большого талана, размерами не уступавшего Каминному Залу Дольна. Фродо вошёл вслед за Хэлдиром и действительно оказался в зале с одной центральной колонной, образованной всё тем же стволом меллорна, всё ещё достаточно широким в обхвате. То ли настоящие, то ли лиственные, зелёные с серебром стены покрывал золотой потолок; в центре залы под пологом большой живой ветви в двух креслах чуть впереди ствола сидели Владыка Келеберн и Владычица Галадриэль. При появлении гостей хозяева встали по эльфийскому обычаю, и вслед за ними встали эльфы, находившиеся в зале. Высокие, все в белом, величественные и прекрасные предстали глазам пришедших легендарные правители Лотлориена. Волосы Владычицы Галадриэль отливали старым золотом, ярким серебром сияли длинные локоны Владыки Келеберна. Ничто не говорило об их возрасте, лишь в глубине глаз, пристальных, по-эльфийски лучистых, били родники мудрости и древней памяти.

Хэлдир подвёл Фродо к креслам, и Владыка Келеберн приветствовал хоббита на родном языке. Ни слова не промолвила Владычица Галадриэль, но долгим взглядом задержалась на лице Фродо.

— Садись рядом, Фродо из Шира, — пригласил Владыка Келеберн. — Подождём остальных, а потом поговорим.

Каждого члена отряда, поднимавшегося на талан, он приветствовал учтиво на их языках, называя по именам.

— Добро пожаловать, Арагорн, сын Араторна! — звучно разносился по залу голос Владыки. Тридцать лет и ещё восемь прошло в твоём мире с тех пор, как мы попрощались. Вижу, годы эти были нелёгкими. Но теперь, плохой или добрый, конец близок. Расправь усталые плечи, забудь о бремени забот!

— Добро пожаловать, Леголас, сын Трандуила. Не забыли ли Северные Эльфы путь в наши края?

— Добро пожаловать и тебе, Гимли, сын Глоина! Давно, со времени Государя Дарина, не переступала порог Карас Галадона нога гнома. Для тебя мы отступили от правил. Темно нынче в мире, но, может быть, твой приход послужит знаком возвращения лучших дней и возрождения дружбы между нашими народами.

Гимли низко поклонился.

Когда все гости расселись, Владыка ещё раз оглядел их.

— Вас восемь, — с лёгким удивлением заметил он. — Гонцы сообщили нам о выходе девяти. Неужели Совет изменил решение? Дольн далёк, между нами — тьма, вести запаздывают.

— Совет не менял решений, — впервые заговорила Владычица Галадриэль. Её голос был удивительно мягок и музыкален, но не по-женски глубок. — С отрядом из Дольна вышел Гэндальф Серый, но границы Лориена он не пересекал. Я хотела бы поговорить с ним и прошу гостей рассказать, почему его нет. Мне не увидеть его издалека, вокруг Гэндальфа серый туман, его пути и мысли скрыты от меня.

— Гэндальфа Серого поглотила Тьма, — ответил Арагорн. — Он вступил в поединок во мраке Мории, его нет больше.

Множество горестных и изумлённых возгласов послышалось в зале.

— Дурные вести, — покачал головой Владыка Келеберн. — Самые дурные за многие годы, обильные печальными известиями.

Он повернулся к Хэлдиру и спросил по-эльфийски:

— Почему о том не известили меня раньше?

— Хэлдир не знал о наших делах, Владыка, — ответил Леголас. — Поначалу мы слишком устали, а опасность шла по пятам; потом, на прекрасных тропах Лориена, печаль наша почти забылась...

— Но скорбь велика, а утрата невосполнима, — добавил Фродо. — Гэндальф вёл отряд. Если бы не он, нам не пройти бы через Морию, а в конце он спас нас ценой своей жизни.

— Я прошу рассказать об этом полнее, — произнёс Владыка Келеберн.

И Арагорн рассказал обо всём случившемся с отрядом, после неудачной попытки у перевала Карадрас. Он говорил о Балине, упомянул о схватке в зале Мазарбул, о пламени и о поединке на мосту.

— Это было какое-то Зло из Древних Дней, я никогда не видел такого прежде, — закончил Арагорн. — Мрак и огонь, сильный и ужасный.

— Это Барлог Моргота, — сказал Леголас. — С древних времён — самый ужасный из всех наших врагов. Кроме хозяина Чёрной Крепости, конечно.

— Это Проклятье Дарина, — тихо сказал Гимли, и в его глазах плеснул недавний ужас.

— Мы опасались спящей под Карадрасом силы, — молвил Владыка Келеберн. — Но если бы я знал, что гномы снова разбудили морийское зло, я не открыл бы перед тобой, гном Гимли, и твоими спутниками границы Лориена. Похоже, мудрость изменила Гэндальфу. Он понапрасну сгинул в морийской ночи.

— Поспешные суждения редко бывают справедливы, — произнесла Владычица Галадриэль. — Гэндальф никогда не поступал опрометчиво, думаю, наши гости просто не знали обо всех его замыслах и планах. Впрочем, он сам выбирал пути, и на наших гостях нет вины. Нам не в чем упрекнуть и гнома. Если бы наш народ вынужден был надолго покинуть Лориен, неужели спустя годы кто-нибудь из Галадримов, будь то даже Келеберн Мудрый, не пожелал бы взглянуть на свой старый дом, стань он тем временем хоть обиталищем дракона?

— Темны воды Келед Зарама, холодны ключи Кибил Налы и прекрасны многоколонные залы Казад Дума в памяти своего народа, — торжественно произнесла Владычица Галадриэль, взглянув на нахохлившегося от незаслуженной обиды Гимли.

Гном, услышав древние дорогие имена, поднял голову и встретился взглядом с Владычицей, ожидая увидеть суровый приговор, а вместо этого погрузился в океан любви и мудрого понимания. Растерянное изумление сменилось на его лице широкой улыбкой. Он встал, поклонился так, как это принято было во времена Дарина, и произнёс:

— Но куда прекрасней живой край Лориена и его Владычица, превосходящая блеск всех самоцветов, хранимых землёй!

После долгой паузы снова заговорил Владыка Келеберн.

— Я не знал, что ваше положение было столь отчаянным. Пусть Гимли, сын Глоина, простит опрометчивые слова, вызванные сердечной тревогой. Я постараюсь помочь каждому в его нужде, и тем более — Хранителю, принявшему столь тяжкое бремя.

— Мы знаем о вашей цели, — произнесла Владычица Галадриэль, взглянув на Фродо. — Не будем называть её. Но, думаю, Гэндальф не напрасно проложил путь отряда через Лориен. Владыка Галадримов — один из мудрейших эльфов Среднеземья, и дары его превыше могущества королей. Он встречал здесь зарю мира, а я пришла в Лориен до падения Нарготронда и Гондолина, и с тех пор бессчётные века мы не уставали бороться с Тьмой.

Я созвала первый Белый Совет. Если бы его возглавил, как хотелось мне, Гэндальф Серый, может статься, дела наши не были бы сейчас столь печальны. Но надежда жива. Не ждите от меня совета, как поступить и какой путь выбрать, моя сила — в знании прошлого и настоящего, а отчасти и будущего. Здесь я помогу вам. Но дорога ваша — по лезвию меча. Чуть оступись — погибнет всё. Лишь чистота помыслов охранит ваш отряд.

Владычица замолчала и обвела взглядом гостей, подолгу задерживаясь на каждом. Только Леголас и Арагорн смогли выдержать её взор. Сэм зарделся и потупился.

— Пусть тревога покинет ваши сердца, — улыбнувшись, произнесла она. — Сегодня ваш сон будет спокоен и светел.

Путники вздохнули и почувствовали вдруг навалившуюся усталость, как будто их долго расспрашивали о многом, хотя ни слова не было произнесено вслух.

— Отдыхайте! — посоветовал Владыка Келеберн. — После всех тревог и скорбей вам нужен отдых. Не думайте о предстоящей дороге, у нас ещё будет время вернуться к этому.

Эту ночь, на радость хоббитам, отряд провёл на земле. Неподалёку от фонтана эльфы разбили для них шатёр, устроили мягкие ложа и с добрыми напутствиями оставили их. Друзья немного поговорили, вспомнив последние дни пути, но ни одним словом не обмолвившись о тёмных морийских переходах. Рана на сердце была ещё слишком свежа.

— Интересно, а чего это ты закраснелся так, Сэм? — поинтересовался Пиппин. — Можно подумать, что у тебя совесть нечиста. Небось, одеяло у меня стянуть задумал или чего похуже?

— Да ну вас! — отбивался не расположенный шутить Сэм. — Я просто понял вдруг, что на мне нет ничего; кому это понравится? Она будто заглянула мне в самое нутро и спросила, что я, дескать, буду делать, если она прямо сейчас вернёт меня в Шир, в уютную норку с садиком, да ещё собственным...

— Ну прямо как у меня, — покрутил головой Мерри. — Только у меня... нет, пожалуй, не стану я говорить об этом.

Видимо, каждый из путников испытал нечто схожее. Каждому предложили выбор между мраком неизвестности впереди и каким-нибудь соблазнительным затаённым желанием, ради осуществления которого достаточно свернуть с пути и отказаться от выполнения непосильной задачи.

— А мне ещё показалось, что о выборе никто не узнает, — добавил Гимли.

— Всё это странно, — сурово заговорил Боромир. — Она испытывала нас. Но если бы только так! Она соблазняла нас, обещая заманчивые выгоды! Конечно, я не стал слушать! Воины Минас Тирита верны своему слову!

Однако о том, что предлагалось ему, Боромир говорить не стал. Отмалчивался и Фродо, хотя гондорец донимал его расспросами.

— Да, мне предложен был выбор, — сдержанно сказал Фродо. — Но лучше пусть он останется при мне.

— Берегись! — предостерёг хоббита Боромир. — Я не очень-то стал бы доверять этой эльфийской Владычице. Намерения её темны.

— Ты не знаешь, о чём говоришь! — резко оборвал его Арагорн. — Ни в ней самой, ни в её стране нет Зла, кроме того, которое каждый приносит в себе. Беречься надо тем, чьи помыслы нечисты. Здесь, в Лориене, я впервые после дольнских стен смогу уснуть спокойно. Я устал и духом, и телом.

Он действительно уснул, едва донеся голову до подушки. Уснули и остальные. Сон их был бестревожен в эту ночь. А проснувшись, они увидели солнце, сверкавшее в струях фонтана.

Никто после не мог сосчитать, сколько дней и ночей пробыли они в Лориене. Каждый день светило солнце, порой набегал и исчезал ласковый дождик, после него листья сверкали особенно свежо и чисто. Прохладный весенний воздух временами заставлял забыть о зиме, хотя её задумчивая тишина ощущалась и в здешней земле. У них не было других дел, кроме еды, отдыха, неспешных прогулок, занимавших всё время.

Владыки не показывались, а с местными эльфами говорить было трудно, слишком их язык отличался от знакомого эльфийского. Хэлдир вернулся на границу. Леголас пропадал где-то у Галадримов, даже спал у них, заходя в шатёр поесть и поговорить. Странное дело: уходя на долгие прогулки, он теперь брал с собой Гимли.

Часто вспоминали Гэндальфа. Когда уже перестали болеть усталые ноги, когда все раны зажили, вернулась скорбь от потери, но теперь она ощущалась даже острее, чем вначале. Рядом звучали эльфийские голоса, и путники улавливали в песнях знакомое имя. Эльфы складывали плачи о гибели Гэндальфа Серого.

«Митрандир, о Серый Странник!» — пели эльфы (здесь Гэндальфа называли этим именем), мелодия была пронзительно грустной, но слова непонятны. Леголас отказывался переводить, говоря в оправдание, что для него тут впору плакать, а не петь.

Сложил плач и Фродо. Раньше стихосложение не очень привлекало его, даже в Дольне он только слушал, но сам никогда не пел, хотя помнил множество баллад и стихов. Но теперь, у лориенского фонтана, слова начали сами приходить к нему, складываясь в песню, показавшуюся красивой. Правда, когда он попробовал прочесть её Сэму, вместо баллады остались какие-то разрозненные строки, больше всего похожие на горсть сухих листьев.

Его шаги в закатный час

Ещё звучали на холме,

Но лишь последний луч угас -

Безмолвно в путь ушёл во тьме.

Песчаный вихрь и пенный вал,

Драконий рёв и горный гром

Он стойко преодолевал

И шёл назначенным путём.

Ему был внятен шум лесов,

Звериный говор, птичий звон;

Он ведал тайны языков

Любых народов и племён.

В сражениях непобедим,

В целении неутомим,

Тяжёлой думой измождён -

Усталый вечный пилигрим.

Мудрец, что многое постиг,

Равно на гнев и шутку скор -

Худой серебряный старик,

Идущий тьме наперекор.

Один, над бездною, без сил,

Он бился с Сумрачным Огнём,

Но в тяжкой битве жезл разбил

И сгинул — следом за врагом.

— Ну, сударь, в следующий раз вы и старого Бильбо за пояс заткнёте! — восхитился Сэм.

— Вряд ли, — вздохнул Фродо. — Лучше я пока не могу.

— Надо обязательно продолжать! — настаивал Сэм. — Если ещё писать будете, замолвите про фейерверк словечко, ладно? Ну, что-нибудь вроде этого:

Струился в небесах ночных

Каскад невиданных шутих,

И с громом вспыхивал на миг

Горящий золотом цветник...

— Нет, Сэм, — покачал головой Фродо, — это я тебе оставлю. А может, Бильбо напишет. Не могу я больше про Гэндальфа говорить. Всё думаю, как же я Бильбо скажу...

Как-то вечером Фродо с Сэмом бродили вдвоём по тёмным тропинкам. Целый день оба испытывали непонятное беспокойство. Фродо понимал: тень расставания расправила крылья. Видно, скоро придёт время покидать цветущий Лориен.

— Ну, что ты теперь скажешь об эльфах, друг Сэм? Я у тебя уже спрашивал, но то было тысячу лет назад. С тех пор ты их всяких повидал.

— Это верно. И знаете, сударь, я вот что думаю: есть эльфы и есть эльфы. Все эльфийские, и все разные. Эти вот, здешние, так даже на нас похожи, сидят себе дома и никуда не рвутся, точь-в-точь ширские хоббиты. То ли они сделали эту страну, то ли она их, но здесь удивительно спокойно. Ничего не происходит, да никто и не хочет, чтобы происходило. Если здесь и есть волшебство, то оно так глубоко упрятано, что рукой не достать, как говорят.

— Но оно же повсюду здесь, — вставил Фродо.

— Э-э, так ведь волшебников-то нет. Я не про фейерверки, до которых Гэндальф любитель был. Вот, разве Владычица... по-моему, она чудеса умеет делать, если захочет. Эх, кабы вы знали, сударь, до чего мне охота повидать настоящее эльфийское волшебство! Только не то что волшебства, мы и владык-то больше не видели...

— А меня на чудеса не тянет, — признался Фродо, — здесь всего достаточно. Не в фейерверках дело. А вот без его мохнатых бровей, без его голоса пусто на сердце.

— Это верно, — ответил Сэм. — Просто в старинных историях много волшебства этого самого, вот я и хотел поглядеть. А так, конечно, в этой земле всего в изобилии. Тут я как дома во время праздника, если понятно, про что я. И уходить не хочется. Но всё-таки, если мы собираемся дальше идти, пожалуй, пора и честь знать. Мой старик ведь как говорил? «Неначатая работа долго тянется». По-моему, здешний народ ничем особенным нам не поможет, с магией там или без. Сейчас-то ещё ничего, а вот уйдём мы, тогда и хватимся Гэндальфа по-настоящему.

— Наверное, ты прав, — как-то вяло отозвался Фродо. — Но мне бы всё-таки очень хотелось перед уходом повидать Владычицу ещё раз.

Фродо даже не закончил фразы, а им навстречу уже шла меж деревьев Владычица Галадриэль. Она лишь слегка повернула голову в сторону хоббитов, не сказала ни слова, но поманила за собой. Пройдя сквозь зелёную живую изгородь, они оказались в небольшом саду на южном склоне Карас Галадон. Деревьев здесь не было, только небо над головой и над западным окоёмом — сияющая белым огнём яркая вечерняя звезда. Хоббиты вслед за Владычицей спустились в неглубокий зелёный лог и узнали в говорливом ручье, бегущем у ног, поток, бравший начало из фонтана возле их шатра. Здесь, на невысоком каменном постаменте, стояла большая чаша, а рядом — серебряный кувшин.

Водой из ручья Владычица наполнила чашу до краёв, дохнула на воду и, подождав немного, заговорила:

— Это — моё Зеркало. Я привела вас сюда, чтобы вы могли заглянуть в него.

На дне ложка сумерки уже сгустились, и светлая фигура Владычицы неясно возвышалась над хоббитами.

— Зачем нам смотреть и что мы можем там увидеть? — холодея от неясных предчувствий, спросил Фродо.

— По моему слову Зеркало может открыть многое. Одним оно покажет их затаённые желания, другим — совсем неожиданные вещи. Впрочем, иногда это полезней того, что мы хотели бы увидеть. Если предоставите Зеркалу свободу, даже я не буду знать, что оно покажет. Это может быть видением прошлого, настоящего или будущего. Вы хотите взглянуть?

Фродо молчал.

— Ну, а ты? — повернулась Владычица к Сэму. — По-моему, именно это твой народ называет настоящим волшебством. Хотя, мне кажется, тем же самым словом у вас именуют хитрости Врага. Вот, если угодно, волшебство Галадриэль. Не ты ли стремился посмотреть на него?

— Да-а, — неуверенно протянул Сэм, не решаясь выбрать между опасением и любопытством. — С вашего позволения, я гляну... Я ведь не про то, что там дома, — проговорил Сэм, просительно глядя на Фродо, — хотя, как подумаешь, будто год назад ушли, давно, значит, но ведь я там, наверное, звёзды какие-нибудь увижу, а то и вовсе непонятное что-нибудь.

— Это вполне может быть, — улыбнулась Владычица. — Подойди. Что сможешь, то и увидишь. Только не касайся воды.

Сэм взобрался на подножие и заглянул в чашу. Вода выглядела твёрдой. В ней отражались звёзды.

— Так я и думал... — начал он было говорить, но замолчал, ибо звёзды исчезли. В глубине чаши словно раздвигали кисейную занавесь. Зеркало стало сереть и внезапно прояснилось. Сэм увидел солнечный день и качающиеся под ветром кроны деревьев. Он ещё не сообразил, что предстало перед ним, а картина уже изменилась. Теперь он видел мёртвенно-бледного Фродо, лежащего у подножия тёмной скалы, а потом появился и он сам, Сэм Гэмджи, бредущий вверх по длинной винтовой лестнице и упорно высматривающий что-то, ведомое только тому Сэму в Зеркале. Видение сдвинулось, ушло, снова качались деревья, но уже сильнее, и стало понятно, что качаются они не от ветра, а под ударами топора, качаются и падают, падают...

— Эй! — закричал Сэм. — Это ж возле Тэда Песошкинса деревья! Их же нельзя рубить, от них же тень на дороге в Уводье. Ну, попадись мне этот Тэд!

Но вот уже нет Старой Мельницы, а на её месте строится огромное уродливое здание из красного кирпича, рядом торчит высокая труба, из неё валит чёрный дым и заволакивает, заволакивает изображение в Зеркале!

— Там какие-то злодейские дела в Шире, — пробормотал Сэм. — Неспроста Элронд хотел Мерри обратно послать. — Он ещё раз взглянул в Зеркало и вскрикнул, а потом решительно слез с подножия. — Мне домой надо, — насупившись заговорил он. — Они там Тугосумы перекапывают, а старик мой бедный с Горки спускается со своим скарбом в тачке. Я должен домой идти.

— Ты не можешь уйти один, — мягко произнесла Владычица. — Пока ты не посмотрел в Зеркало, ты ведь не собирался возвращаться. Но ты и раньше знал, что в Шире неладно. Картины, показанные Зеркалом, не обязательно уже произошли. Они могут и вовсе не произойти, — добавила она, — если смотрящий обладает непреклонной волей. Советы Зеркала опасны.

Сэм в отчаянии сел на землю и обхватил голову руками.

— Лучше бы мне никогда не приходить сюда, — забормотал он. — И никакого волшебства мне не надо. — Он замолчал надолго, а когда снова заговорил, в голосе слышались слёзы. — Ладно, я вернусь долгой дорогой вместе с Фродо... или совсем не вернусь. Всё ж таки, надеюсь вернуться. И если увижу то, что видел, кое-кому не поздоровится!

— Ну, а ты, Фродо, — сказала Владычица Галадриэль, — не хочешь ли взглянуть на эльфийское волшебство?

— Вы советуете мне? — спросил Фродо, глядя в глаза Владычице.

— Нет, — ответила она. — Я не даю советов. Ты можешь узнать кое-что, плохое или хорошее, оно может пригодиться тебе, а может, и нет. Знать — хорошо, но и опасно. Впрочем, у тебя достаточно мудрости и мужества, чтобы испытать Зеркало. Иначе я не привела бы тебя сюда. Решай сам.

— Я посмотрю, — неожиданно севшим голосом произнёс Фродо и, подойдя, склонился над Зеркалом.

Тёмная глубь сразу прояснилась, и Фродо увидал сумеречную страну. Вдали темнели горы. Длинная серая дорога уходила за горизонт. Издали навстречу Фродо по ней двигалась маленькая фигурка. Она быстро приближалась и так напоминала Гэндальфа, что Фродо едва не окликнул мага, но вдруг обратил внимание на цвет одежд странника: они были вовсе не серыми, а белоснежными, и жезл в руках был белого цвета. Фродо никак не мог разглядеть низко опущенное лицо незнакомца, а тот повернул и пропал за краем чаши. Фродо не знал, что и подумать. Это мог быть и Гэндальф в одном из своих давних одиноких странствий, — но это мог быть и Саруман.

А картина в Зеркале уже изменилась. Бильбо беспокойно шагает из угла в угол своей маленькой комнатки в Дольне. Стол завален бумагами, а в окно стучит дождь.

Вслед за коротким перерывом последовал целый калейдоскоп быстро сменяющих друг друга видений. Фродо не сразу понял, что перед ним проносятся эпизоды истории, в которой и он принимает немалое участие. Но вот всё Зеркало заняла картина, никогда не виденная им раньше, но сразу узнанная: Море. В мглистом свете штормовые волны дыбились и беззвучно рушились, багровое солнце в разрывах туч на горизонте озаряло чёрный корабль с клочьями парусов. Потом воды хлынули на многолюдный город, потом — белая крепость с семью башнями, и снова корабль. На чёрном знамени можно различить изображение Белого Дерева. Дым... битва... закатное красное зарево, серый туман и уходящий маленький корабль, мерцающий огоньками. Он скрылся из глаз, и Фродо вздохнул, решив, что на этом всё кончилось.

Но внезапно Зеркало потемнело, почернело даже, и Фродо заглянул в какую-то аспидную дыру. Там, в бездне, появилась багровая точка. Она стремительно росла и вдруг стала единственным Оком, занявшим всю поверхность Зеркала. Ужасное зрелище приковало хоббита к месту; не в силах вскрикнуть или отвести взор, он следил за огненным веком, в котором шевелился по-кошачьи жёлтый глаз, пристальный, настойчивый, но какой-то тусклый, с чёрной щелью зрачка, похожей на провал в Ничто.

Глаз ворочался, вращался, он явно искал кого-то, и Фродо с ужасом понял: глаз ищет его! И тут же пришла твёрдая убеждённость: Око не сможет увидеть его, пока он не захочет этого сам. Хоббит почувствовал, как наливается тяжестью Кольцо у него на шее, оно уже как мельничный жёрнов пригибает его голову вниз, к воде... Похоже, вода в Зеркале быстро нагревалась, от неё уже начал подниматься пар, а голова всё клонилась, клонилась...

— Не коснись воды! — Мягкий голос, прозвучавший рядом, словно сдул видение. В холодной водяной глади отражались звёзды.

Фродо отпрянул от Зеркала, весь дрожа.

— Я знаю твоё последнее видение, — спокойно сказала Владычица Галадриэль. — Не бойся! Не только песни в лесах и эльфийские стрелы обороняют от Врага Лотлориен. Даже сейчас, когда я говорю с тобой, я знаю его намерения, по крайней мере, те из них, которые касаются эльфов. Он тщится проникнуть в мои мысли, но пока дверь закрыта!

Она протянула руки ладонями к востоку в запрещающем жесте. Эарендил, любимая эльфами вечерняя звезда, сиял высоко в небе и был так ярок, что на траве Фродо заметил лёгкую тень Владычицы. Звёздный свет вспыхнул в кольце на её пальце, и белый камень замерцал, словно ещё одна звезда, спустившаяся отдохнуть на руке Галадриэль.

Фродо благоговейно глядел на кольцо. Он понял.

— Да, — кивнула Владычица, угадывая его мысли, — об этом нельзя говорить. Элронд ни за что не стал бы этого делать, но от Хранителя, видевшего Огненное Око, это не скроешь. Одно из Трёх хранит земли Лориена. Это — Наин, Адамантовое Кольцо, порученное мне.

Враг догадывается, но пока не знает. Пока. Теперь ты понимаешь — твой приход для нас словно поступь Рока. Дашь победить себя — и мы беззащитны перед ним. А если ты победишь... тогда сила наша пойдёт на убыль, Лориен увянет, волны времени смоют его. Мы уйдём на Запад, или останемся здесь, постепенно становясь просто народом холмов и пещер, забывая и забываясь.

Фродо опустил голову. Он долго не решался, но потом всё же задал вопрос:

— А что бы вы выбрали?

— Всё будет так, как должно быть, — ответила Владычица Галадриэль. — Любовь эльфов к этому краю глубже морских бездн, в этом наше горе, и оно неутолимо. Но если предстоит выбор: Лориен или рабское служение Врагу, они уйдут бестрепетно, ибо знают Врага давно. Ты не в ответе за судьбу моих земель, на тебе лишь твоя собственная задача. Но лучше бы Единственному никогда не являться на свет или уж пропасть навсегда.

— Владычица! Ты мудра, бесстрашна и прекрасна! Если хочешь, я отдам тебе Единственное! Это великое дело не по мне.

Галадриэль рассмеялась.

— Мудрая Владычица Лориена встретила достойного собеседника. Я испытала твоё сердце при нашей первой встрече, но ты сравнял счёт уже при второй. Твоя ноша делает тебя прозорливым. Не стану скрывать, я хотела бы обладать тем, что ты предлагаешь. Долгие годы я думала, как бы я распорядилась Единственным, попади оно ко мне. И вот — свершилось! Его принесли, прямо сюда, в Лориен! Древнее Зло живет в Кольце независимо от жизни или смерти Саурона. Наверное, такому Кольцу понравится, если его отнимут у гостя — силой, хитростью или страхом.

А ты готов подарить его мне, сменить Тёмного Властелина на Королеву. Нет, я не стану тёмной, я стану прекрасной и грозной! Прекрасной, как Море, как Солнце, как снег на горах! Грозной, как буря, как молния! Твёрдой, как корни земли! Все будут любить меня и бояться.

Она воздела руку, и адамант, вспыхнув, залил её потоком света. Властная, невыносимо прекрасная и грозная стояла перед Фродо Владычица Галадриэль... но вот рука опустилась, погас свет камня, и в густых сумерках зазвенел мягкий смех. Высокая тонкая эльфийская женщина в простых белых одеждах... и голос печальный и тихий:

— Я прошла испытание. Я уйду на Запад и останусь Галадриэлью.

Долго длилось молчание. Наконец, Владычица заговорила снова:

— Пора возвращаться, Фродо. Утром отряд выходит в путь. Сегодня мы с тобой сделали выбор, а волны Судьбы неотвратимы.

— Сейчас, — замешкался Фродо, — но... я хотел спросить... Я ещё у Гэндальфа хотел спросить в Дольне, но как-то не успел. Я ношу Единственное, так почему же я не вижу остальных колец и не знаю мыслей их носителей?

— Ты просто не пробовал, — ответила Владычица. — С тех пор как ты узнал, чем владеешь, ты трижды надевал Кольцо. Не пытайся сделать это в четвёртый раз, ты погибнешь. Разве Гэндальф не объяснил тебе, что сила Кольца соответствует силе обладателя? Прежде чем распоряжаться Кольцом Всевластья, тебе надо было бы набрать собственную силу и употребить её для порабощения других. Но и без того твоё внутреннее зрение обострилось. Ты уже читаешь в сердцах Мудрых, ты видишь Око того, кто властвует над Семью и Девятью. Ты видел и узнал моё Кольцо. Сэм, ты видел моё Кольцо? — вдруг спросила она.

— Нет, Владычица, — ответил Сэм, вздрогнув. — Сказать по правде, я в толк не возьму, о чём вы толкуете. Я видел звезду у вас над головой, да вон она светит! Но если уж вы меня спросили, я скажу: прав мой хозяин. Заберите вы это проклятое Кольцо. Уж вы бы всё сделали, как надо. Вы бы не позволили всяким там издеваться над моим стариком и пускать его по миру. Вы бы заставили кое-кого расплатиться за свои грязные делишки!

— Заставила бы, — согласилась Галадриэль. — С этого бы и началось. Но этим бы не кончилось. Больше мы не будем говорить об этом. Пойдёмте...

Источники:

http://loveread.ec/contents.php?id=2345

https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%92%D0%BB%D0%B0%D1%81%D1%82%D0%B5%D0%BB%D0%B8%D0%BD_%D0%BA%D0%BE%D0%BB%D0%B5%D1%86