Современники восхищались – или возмущались каждой строкой из-под его пера. Чаще всего это были строки политических, исторических, экономических трактатов, и все они так или иначе тронуты сатирой, жестокой и вразумляющей насмешкой. Но цель их всякий раз была сугубо практическая, и как ни дальновиден, как ни остроумен был их автор, однако за три века они подёрнулись пылью истории и плотно вписались в закрытые для неспециалиста тома научных собраний сочинений Свифта. Всемирную славу язвительнейшего сатирика ему стяжали не они, а немногочисленные художественные его создания, из которых сатирико-фантастическая тетралогия «Путешествия Лемюэля Гулливера» — самое крупное. И почти все они написаны в промежутках вынужденной бездеятельности, как бы в ответ на гонения и чёрную неблагодарность современников. Отвергнутые ими уроки практической мудрости преподавались заново и волей-неволей вкушались как сатирическое снадобье, горькое и целебное для ума и души.

Анатолий Луначарский писал об «огромной весёлости» Свифта, а потом заключал: «Свифт – это горе от ума. Это огромное горе от огромного ума». Что верно, то верно – только надо помнить, что «горе от ума» — сюжет комический, и Свифт с его «огромным умом» и «огромной весёлостью» понимал это как нельзя лучше. Недаром он сопровождал раскатами громового смеха свои невзгоды, неудачи и поражения. И не в последнюю очередь смеялся он над самим собой. Словом, «весёлость» Свифта была источником, а его «горе», его неудачливая судьба – подоплёкой и условием его сатиры. На самом деле судьба его – посмертная… Окинем, однако, изучающим взглядом прижизненную.

Джонатан Свифт родился 30 ноября 1667 года в том же городе, где впоследствии был похоронен – в Дублине. Родился сиротой, через семь месяцев после смерти отца. Попечением родственников он получил образование по тем временам превосходное: он успешно окончил Дублинский университет.

Дублин, Ирландия… Всё это было почти случайно. На самом деле Джонатан Свифт был прирождённым англичанином, хотя отец его и поехал искать счастья на соседний остров. Именно в Англии, в Лондоне, Свифт обрёл своё призвание, сделавшись на десяток лет властителем дум и повелителем мнений Соединённого Королевства. Он проповедовал политическое здравомыслие; но английская история пошла своим путём, устанавливая в стране ненавистный  Свифту капитализм. Неуживчивый пророк был вышвырнут обратно в Ирландию, на должность настоятеля собора. Там он принёс своим пером немало хлопот английскому правительству – и преподал ирландцам столь действенный урок национальной свободы, что они не устают благодарить его и по сей день. В изгнании Свифт доживал свой долгий век, окружённый благоговейным почётом. Там он и создал своего последнего сатирического двойника – судового врача, а затем капитана Лемюэля Гулливера, рука об руку с которым Свифт вошёл в бессмертие.

Четыре путешествия совершил Гулливер – и каждое из них было открытием целого мира, того самого, который он оставлял за спиной, ибо только его и стоит открывать. Так в наше время космонавты заново открывают Землю.

Увидев человечков (лилипутов) и человечищ (бробдингнежцев), он мог бы – должен был – догадаться, что мир человечен, что достижения рода и труда людского не меняются в зависимости от масштабов их рассмотрения. Что так называемая политика и сопутствующие ей безобразия искажают человечность, что «всякий, кто вместо одного колоса или одного стебля травы сумеет вырастить на том же поле два, окажет человечеству и своей родине большую услугу, чем все политики, вместе взятые».

А в третьем путешествии показано, как жители фантастических и по-разному схожих с Англией стран теряют из виду действительную жизнь или извращают природу – словом, сами себя обесчеловечивают подобно лилипутам-завоевателям или великанам в рабстве у мелочных пороков. У человека есть своё место в природе, своё назначение, исполнять которое мешает ложное общественное устройство, культивирующее худшие людские черты, низводящее людей до уровня животных.

Казалось бы, ясное дело и выводы ясные. Но Гулливеру, рядовому современнику Свифта, они невдомёк – и во время путешествия в страну умных лошадей он так пугается скотского облика потерявшего себя человека (еху), что и сам желает сделаться лошадью, вместо того чтобы стараться быть человеком в подлинном и возвышенном смысле этого слова.

Итак, все четыре путешествия Гулливера приводят читателя назад, к собственной жизни, призывают его как следует вспомнить о человеческих обязанностях, беречь и любить свою землю – и смести с лица её всё, что не вяжется с великим призванием и с достоинством Человека. Залог его – «мужественная свобода», бороться за которую завещал потомкам Джонатан Свифт. И полный текст его завещания – «Путешествия Лемюэля Гулливера» — вот уже почти три века читается во всех уголках мира, на многих десятках языков.

«Путешествие в Лилипутию»

Глава четвёртая

«… Однажды утром, недели через две после моего освобождения, ко мне приехал Рельдресель, главный секретарь (как его титулуют здесь) по тайным делам. Приказав кучеру отъехать в сторону, он опросил меня принять его. Я охотно согласился на это из уважения к его сану и личным достоинствам. Кроме того, он не раз оказывал мне различные услуги при дворе. Я изъявил готовность лечь на землю, но он предпочёл, чтобы во время нашего разговора я держал его в руке.

Прежде всего он поздравил меня с освобождением, которое не обошлось без его участия. Однако своей свободой я, по его словам, обязан особому стечению обстоятельств.

«Общее положение дел в нашей стране, — сказал он, — может показаться иностранцу блестящим. Но это впечатление ошибочно. Два страшнейших бедствия нависли над нашей родиной. Около семидесяти лун тому назад в империи образовались две враждующие партии, известные под названием Тремексенов и Слемексенов. Первые являются сторонниками высоких каблуков, вторые – низких.

Тремексены утверждают, что высокие каблуки больше соответствуют нашему древнему  государственному укладу, но его величество – сторонник низких каблуков и постановил, чтобы все служащие правительственных и придворных учреждений употребляли только низкие каблуки. Вероятно, вы уже обратили внимание на это. Без сомнения, вы заметили также, что каблуки на башмаках его величества на один дрерр ниже, чем у всех придворных (дрерр равняется четырнадцатой части дюйма).

Ненависть между этими двумя партиями доходит до того, что члены одной партии не могут ни есть, ни пить, ни разговаривать с членами другой. Мы считаем, что Тремексены, или Высокие Каблуки, превосходят нас  числом, но власть в государстве всецело принадлежит нам. Однако у нас есть основания опасаться, что его императорское высочество, наследник престола, питает некоторое расположение к Высоким Каблукам. Один каблук  у него выше, вследствие чего его высочество немного прихрамывает.

И вот в то время, когда такие распри терзают наше государство, великая империя Блефуску, почти такая же огромная и могущественная, как и империя его величества, угрожает нам нашествием. Вы утверждаете, правда, что на свете существуют другие королевства и государства, где живут такие же гиганты, как вы. Однако наши философы сильно сомневаются в этом. Они скорее готовы допустить, что вы упали с луны или с какой-нибудь звезды. Ведь не подлежит никакому сомнению, что сто человек вашего роста могут за самое короткое время истребить все плоды и весь скот во владениях его величества. Кроме того, у нас есть летописи. Они заключают в себе описание событий за время в шесть тысяч лун, но ни разу не упоминают ни о каких других странах, кроме двух великих империй – Лилипутии и Блефуску.

Так вот, прошло уже тридцать шесть лун, как эти могущественнейшие державы ведут между собой ожесточённую войну. Поводом к этой войне послужило следующее событие. Всем известно, что с незапамятных времён было принято разбивать варёные яйца с тупого конца. Случилось так, что деду нынешнего императора, ещё в бытность его ребёнком, подали за завтраком варёные яйца. Разбивая их по общепринятому старинному способу, мальчик порезал себе палец. Тогда император, его отец, издал указ, предписывающий всем его подданным, под страхом строгого наказания, разбивать яйца с острого конца.

Этот указ до такой степени озлобил население, что, по словам наших летописей, был причиной шести восстаний, во время которых один император потерял жизнь, а другой – корону. Монархи Блефуску неуклонно разжигали эти восстания и укрывали их участников в своих владениях. Насчитывают до одиннадцати тысяч фанатиков, которые пошли на смертную казнь за отказ разбивать яйца с острого конца. Были напечатаны сотни огромных томов, посвящённых этому вопросу. Однако книги тупоконечников уже давно запрещены, и сама партия лишена права занимать государственные должности.

Императоры Блефуску через своих посланников не раз посылали нам предупреждения. Они обвиняли нас в церковном расколе, в искажении основного догмата великого нашего пророка Люстрога, изложенного в пятьдесят четвёртой главе Блундекраля (как известно, это произведение – Алкоран лилипутов). Однако это утверждение совершенно произвольно. Подлинный текст догмата гласит: «Все истинно верующие да разбивают яйца с того конца, с какого удобнее». А какой конец считать более удобным – тупой или острый, — это, по-моему, личное дело каждого верующего. В крайнем случае, можно предоставить решение этого вопроса верховному судье империи.

Как бы то ни было, изгнанники-тупоконечники нашли себе надёжное убежище в империи Блефуску. Постепенно они приобрели такое влияние на императора, что побудили его объявить войну нашему государству. Война тянется уже тридцать шесть лун, но ни одна из враждующих сторон не может похвалиться решающими победами. За это время мы потеряли сорок линейных кораблей и огромное число мелких судов с тридцатью тысячами лучших  моряков и солдат. Полагают, что потери противника ещё значительнее. Но, несмотря на это, неприятель снарядил новый флот и готовится высадить десант на нашу территорию. Вот почему его императорское величество, вполне доверяясь вашей силе и храбрости, повелел мне описать вам истинное положение дел в нашей стране…»