Жюль Верн: «Таинственный остров» (отрывок из романа)

— Ну, что ж, мистер Сайрес, с чего начнём? — спросил на следующее утро Пенкроф.

— С самого начала, — ответил инженер.

Действительно, островитянам пришлось начинать «с самого начала». У них не было никаких инструментов для изготовления необходимейшей утвари; не могли они также подражать природе, у которой впереди очень много времени, и поэтому она не торопится, сберегая силы. У них как раз не было времени; борясь за своё существование, они должны были немедленно изготовить очень многое, и если не делать изобретения на каждом шагу, то по крайней мере воспользоваться опытом других людей. Для них железо и сталь существовали ещё в состоянии минералов, гончарные изделия пока ещё были просто глиной, а для одежды им предстояло ещё найти материал.

Надо, однако, сказать, что наши островитяне были действительно людьми в лучшем, в самом высоком значении этого слова. Инженер Смит не мог и желать себе более толковых и усердных помощников, более преданных товарищей. Он побеседовал с каждым и знал их способности и склонности.

Гедеон Спилет, талантливый журналист, изучил очень многое, чтобы иметь возможность говорить в своих статьях обо всём; он и умом и руками должен помочь устройству колонии на острове. Спилет справится с любой задачей, а так как он страстный охотник, то пусть охота, которая до сих пор была для него развлечением, станет отныне его обязанностью.

Герберт — славный мальчик, обладающий большими познаниями в естественной истории; он окажет серьёзную помощь общему делу.

Наб — это воплощённая преданность. Умный, ловкий и неутомимый, обладающий железным здоровьем, он к тому же понимал толк в кузнечном деле. Наб, конечно, будет очень полезен колонии.

Пенкроф плавал по всем морям и океанам, плотничал на кораблестроительных верфях в Бруклине, бывал и подручным портного на государственных кораблях, садовником и землепашцем, когда приезжал на побывку домой, — словом, как и подобает моряку, он был мастер на все руки.

Право, тут словно нарочно подобралась пятёрка товарищей, способных бороться с судьбой и победить её.

«Начнём с самого начала», — сказал Сайрес Смит. Этим началом было устройство важного приспособления для обработки минерального сырья, которое давала природа. Известно, какую роль в этой обработке играет высокая температура. Топлива — как дров, так и каменного угля — имелось достаточно. Нужно было только сложить печь.

— А для чего эта печь? — спросил Пенкроф.

— Понаделаем себе всяких горшков. Они нам очень нужны, — ответил Сайрес Смит.

— А из чего печь сложим?

— Из кирпичей.

— А кирпичи из чего сделаем?

— Из глины. В дорогу, друзья! Чтобы зря сырьё не перетаскивать, давайте устроим мастерские на месте его добычи. Наб принесёт нам провизии, а уж огня для приготовления пищи будет достаточно.

— Прекрасно, — заметил журналист. — Огня будет достаточно, а вот пищи может и не быть, раз нет оружия для охоты.

— Эх, если б хоть самый обыкновенный ножик был! — вздохнул моряк.

— Что тогда? — спросил Сайрес Смит.

— Как «что»? Да я бы живо сделал лук и стрелы. И было бы у нас к столу сколько угодно дичи!

— Да… нож, какое-нибудь лезвие, — задумчиво произнёс инженер, будто разговаривая сам с собой.

Взгляд его случайно упал на Топа, сновавшего по берегу. Глаза Сайреса Смита заблестели.

— Топ, сюда! — крикнул он.

Пёс подбежал к хозяину. Сайрес Смит обхватил руками голову собаки, расстегнул ошейник и, разломав его пополам, сказал:

— Вот вам, Пенкроф, два ножа!

В ответ моряк дважды крикнул «ура». Ошейник Топа сделан был из тонкой полосы закалённой стали. Достаточно было наточить её о камень, чтобы получилось острое лезвие, а потом снять шероховатость осколком мелкозернистого песчаника. Такие камни в изобилии встречались на берегу, и два часа спустя в колонии уже имелось два острых клинка, к ним легко было приделать по прочной рукоятке.

Появление первого орудия было встречено ликованием, как большая победа. Да это и действительно было победой, и притом одержанной вовремя.

Двинулись в путь. Сайрес Смит повёл товарищей на западный берег озера, туда, где он вчера заметил много глины, образец которой захватил с собой. Сначала шли вдоль реки Благодарения, потом пересекли плато Кругозора и, пройдя около пяти миль, остановились на поляне, в двухстах шагах от озера Гранта.

Дорогой Герберт нашёл дерево, из ветвей которого индейцы в Южной Америке делают луки. Это дерево — «крехимба» — принадлежит к семейству пальмовых, но не приносит съедобных плодов. Выбрав длинные и ровные ветви, Пенкроф срезал их, ободрал листья, потом подстрогал ветки на концах, так, чтобы посредине они были толще и крепче; оставалось только найти растение, пригодное для тетивы. Растение это, принадлежащее к семейству мальвовых, к роду гибиска, имеет замечательно прочные волокна, которые по прочности, пожалуй, не уступают сухожилиям животных. Так Пенкроф изготовил довольно основательные луки; не хватало только стрел. Правда, стрелы нетрудно сделать из твёрдых и прямых веток без сучков, но как снабдить их острыми наконечниками? Ведь материал, который мог бы заменить железо, вряд ли будет легко найти. Пенкроф утешал себя мыслью, что он потрудился на совесть, а во всём остальном поможет случай.

Островитяне пришли на то место, которое они обследовали накануне. Почва здесь состояла из красной глины, которая идёт на выделку кирпича и черепицы, и, следовательно, колонисты могли вполне осуществить свой замысел. Рабочие руки имелись. Производство кирпича дело не такое уж сложное. Надобно было глину замесить с песком, слепить кирпичи и обжечь их в огне большого костра.

Обычно кирпичи делают при помощи форм, но колонистам пришлось заняться формовкой голыми руками. Весь день, до темноты, и весь следующий день посвятили выделке кирпичей. Глину, смоченную водой, месили и руками и ногами, потом массу делили на бруски разной величины. Опытный рабочий может за двенадцать часов изготовить вручную до десяти тысяч кирпичей, но пять наших мастеров на острове Линкольна за два дня работы сделали не больше трёх тысяч штук; сырые кирпичи уложили рядами, так им следовало лежать, чтобы как следует высохнуть, три-четыре дня, а затем можно было приступать к обжигу. Второго апреля днём Сайрес Смит предпринял попытку определить положение острова в отношении сторон света.

Накануне он точно заметил время, когда закатилось солнце, учтя при этом и явление рефракции. А утром 2 апреля он не менее точно установил время восхода солнца. От заката до восхода прошло двенадцать часов двадцать четыре минуты. Итак, через шесть часов и двенадцать минут после восхода в тот день солнце должно было пройти через меридиан острова, и точка, на которой оно в тот момент окажется в небе, и будет указывать, где находится север…

Маргарита Серебрянская, председатель Общественного Союза «Совесть»:

— Читаешь любое произведение Жюля Верна, и вспоминается, каким длительным и сложным был его путь в большую литературу. Его имя стало известно только после выхода первого романа «Пять недель на воздушном шаре», когда автору было уже 35 лет. А до этого он пробовал овладеть профессией адвоката, на чём настаивал его отец, искал себя в поэзии и драматургии. Жюль Верн даже написал несколько пьес, которые ставились в театрах и пользовались некоторым успехом у зрителей.

Но он чувствовал, где его истинное, предназначенное ему одному место, и всё продолжал и продолжал искать свой путь в литературу. Жюль Верн внимательно следил за развитием науки, за техническими открытиями и усовершенствованиями, изучал географию, астрономию, геологию, биологию, химию, баллистику, математику, этнографию и лингвистику. Постепенно его знания стали приобретать энциклопедический характер. Свои наблюдения и сообщения из разных отраслей науки Жюль Верн заносил в начатую им ещё в юности специальную картотеку. Только представьте себе: к концу его жизни картотека эта насчитывала более двадцати тысяч тетрадей!

Некоторые знания писатель почерпнул во время шести путешествий на собственной яхте «Сен-Мишель» в Англию, Ирландию, Данию, Голландию, Швецию, Испанию, Алжир и Тунис. В 1867 году он предпринял своё самое дальнее путешествие на трансатлантическом пароходе в Северную Америку, побывал в Нью-Йорке, на Ниагарском водопаде, в Канаде.

Имя Жюля Верна, автора шестидесяти пяти научно-фантастических и приключенческих романов, составивших серию «Необыкновенные путешествия», давно стало символом дерзновенной человеческой мечты, намного опередившей научную мысль своего времени. Всю свою жизнь Жюль Верн, как писатель-гуманист, защищал благородные идеалы, выступал против порабощения одних народов другими, против колониальных авантюр и несправедливых войн во имя интересов кучки правящих лиц.

Жюль Верн, этот необыкновенный ум и необыкновенной же крепости дух, хотел видеть человека разумным творцом и исследователем, проникающим в непознанные тайны природы, совершающим полезные открытия в самых различных отраслях науки. Конечной целью этих неустанных исканий он ставил, конечно же, благо всех людей планеты.

Именно поэтому, несмотря на разделяющее нас время, по своим взглядам он остаётся очень близким, понятным и удивительно актуальным. С огромной прозорливостью Жюль Верн замечал опасность, которая кроется в достижениях науки, если они попадают в руки политиканов, стремящихся использовать их в корыстных, эгоистических целях, превратить в орудие уничтожения или порабощения отдельных выдающихся личностей и целых народов. Один из его героев, Робур, не хочет отдавать людям своё изобретение — могучий летающий корабль, поскольку «человечество ещё не созрело для всеобщего братского союза». Но он обещает, что откроет свою тайну, когда люди станут «достаточно разумными и нравственными, чтобы не употребить его во зло» (научно-фантастический роман «Робур-Завоеватель», 1886 г.).

Удивительный дар писателя предугадывать пути дальнейшего развития науки поражает читателей до сих пор. Все изобретения и научные открытия того времени сразу же становились у него основой нового фантастического произведения. Жюль-верновская мысль намного опережала уровень развития науки и иногда даже определяла дальнейшие искания учёных. Например, создатель подводной лодки Саймон Лэйк писал, что идея построить подобный корабль была подсказана ему именно Жюлем Верном. Константин Эдуардович Циолковский утверждал, что Жюль Верн своим математическим обоснованием идеи космических полётов вызвал в нём «работу мозга в этом направлении» и признавал, что заимствовал у него идею температурного управления кораблём. Дмитрий Иванович Менделеев, увлечённый таинственной Арктикой, неоднократно перечитывал «Путешествия капитана Гаттераса», называя французского писателя «научным гением».

Уже много написано о том, что аппараты и машины, появлявшиеся в произведениях Жюля Верна, воспринимались его современниками как фантастические и на деле неосуществимые. Однако смелая научно-фантастическая мысль писателя никогда не отрывалась от жизни, поскольку неизменно опиралась на достижения техники того времени. «Только Верн всегда на шаг опережал действительность», — говорил известный английский писатель Льюис Стивенсон.

Впрочем, сам Жюль Верн хорошо понимал, что совершенная сегодня техника завтра будет уже считаться устаревшей. В беседе с корреспондентом одного технического журнала писатель однажды сказал: «Ещё немного времени — и наши телефоны и телеграфы покажутся людям будущего смешными, а железные дороги — слишком шумными и отчаянно медленными».

Во Франции уже существовали традиции социальной фантастики, заложенные творениями Рабле, Фенелона, Вольтера, Мерсье. Элементы научной фантастики появляются с XVII века в книгах Бержерака, Вераса, Бальзака и Мериме. С именем Жюля Верна связано развитие качественно нового жанра, хотя его творчество не ограничивалось одной только научной фантастикой. «Я глубоко убеждён, что без великого мечтателя Жюля Верна не было бы современной научной фантастики. Не было бы той фантастики, где драма идей поднята на уровень искусства, где наука и искусство обогащают друг друга», — писал космонавт Олег Макаров.

В наш век все самые смелые научно-технические прогнозы Жюля Верна, за редким исключением, давно уже осуществились. И всё же произведения великого писателя не стареют. Люди разных возрастных категорий читают их с прежним увлечением и неослабевающим интересом.

Причина подобного долголетия — в персонажах. При жизни писателя главным и основным представлялись необычные, сильно воздействующие на воображение читателя картины научно-технического прогресса, к которому должно было прийти человечество. Обаятельные персонажи воспринимались тогда лишь как носители научных идей. Но со временем восприятие произведений Жюля Верна стало иным — на первый план вышли его уникальные, по-настоящему интересные герои, выдающиеся личности крупного масштаба. Они прекрасны по своим духовным качествам, больше всего любят и ценят свободу и творческий труд. Они благородны, смелы и настойчивы в своих исканиях. Избрав цель, они идут к ней упорно, преодолевая все трудности и опасности, которые лишь закаляют их волю и характер. Им приходится испытывать холод арктических просторов и жару раскалённой пустыни, немыслимыми путями пробираться через джунгли и горы, бороться с морской и воздушной стихиями, отражать нападения диких животных и враждебных людей. Однако они никогда не падают духом, всегда остаются жизнерадостными, бодрыми, смотрят в будущее с надеждой.

«У Жюля Верна нельзя найти героя, который бы не был готов рисковать жизнью ради спасения другого. Действенное великодушие, стремление прославить Человека, обязывающее его направлять свои усилия на благо общества, — вот те великие тенденции, которые характеризуют творчество Жюля Верна с точки зрения морали», — писал французский литературовед Гислен де Дисбах.

Герои Верна лишены эгоизма и лицемерия, корыстолюбия и жестокости, коварства и лживости. Они честны, прямодушны и высоконравственны. Они всегда готовы прийти на помощь тем, кто в этом нуждается. Они кажутся идеальными, однако, вместе с тем, это настолько живые и реальные люди, что читатели, покорённые их обаянием, начинают верить в их действительное существование.

Жюль Верн был убеждённым республиканцем, ненавидевшим социальную несправедливость, колониальные и захватнические войны. Глубоко веря в человеческий разум, писатель считал его способным на самые высокие свершения. Многие герои наделены убеждениями самого автора, становятся проводниками его идей.

Подобные герои действуют и в «Таинственном острове», написанном в 1875 году, когда Жюль Верн был уже автором более десятка произведений и достиг широкой известности. Этот роман завершает трилогию, куда входят «Дети капитана Гранта» (1868 г.) и «Двадцать тысяч лье под водой» (1870 г.). Главные действующие лица романа — пять американцев, бежавших из плена на воздушном шаре и очутившихся на необитаемом острове. История этих людей необычна потому, что в отличие от того же Робинзона Крузо, который пользовался запасами и снаряжением с погибших кораблей, им, по словам автора, предстояло «из ничего создать всё». Вооружённые знаниями, активные и привыкшие к сознательному творческому труду, они собственными руками добывают себе средства к существованию.

Среди этих людей особенно выделяется Сайрес Смит, талантливый инженер, энциклопедические знания и смелая мысль которого способствовали решению всех практических проблем, возникавших перед островитянами. Созидательный труд становится потребностью каждого, приносит глубокое моральное удовлетворение.

Во французской литературе второй половины XIX века было мало произведений, в которых с такой страстностью и силой звучала бы тема труда. Если она и разрабатывалась у отдельных писателей, то совершенно иначе: как правило, труд представлялся изнурительным и безрадостным, являлся источником постоянного страдания. В романе «Таинственный остров» звучит истинный гимн свободному творческому труду, в основе которого лежит коллективная воля энергичных, образованных людей. Начав с огня, добытого с помощью солнечных лучей, двух ножей, сделанных из металлического собачьего ошейника, грубого лука со стрелами для охоты, колонисты переходят к более сложным задачам — построению печи для обжига кирпичей и необходимых гончарных изделий, а потом и для плавки железной руды. Обеспечив себя металлическими орудиями труда, они изготовляют всевозможную мебель для своего Гранитного дворца, строят загоны для скота, помещения для одомашненной птицы, небольшой, но прочный корабль. Используя силу воды, жители острова создают подъёмник, шерстобитную машину, мельницу. Они выращивают хлеб, разные овощи, приручают диких животных и выполняют множество других хозяйственных работ. Их трудовая деятельность разнообразна и многогранна. Они строят мосты, осушают болото, занимаются научными изысканиями на построенном заводе, пользуются проволочным телеграфом, постепенно превращая свой остров в маленький цивилизованный мир. Крохотный коллектив людей, состоящий всего из пяти человек, но крепко сплочённый перенесёнными испытаниями и совместным трудом, оказывается способным творить чудеса!

Жюль Верн противопоставляет этим героям Айртона, не вынесшего одиночества и опустившегося до уровня животного. «Горе тому, кто одинок!» — говорит своим друзьям Сайрес Смит. Его мысль подтверждает капитан Немо, слишком поздно осознавший свою ошибку: «Уединение, одиночество — вещь тяжёлая, превышающая человеческие силы. Я умираю потому, что думал, будто можно жить в одиночестве».

Изображённая писателем маленькая островная колония, по сути, представляет собой идеальную общину-коммуну, о которой мечтали многие социалисты-утописты. И не случайно колонисты, спасённые Робертом Грантом, после возвращения домой приобретают участок земли — «остров среди материка» — и начинают жить и трудиться так же активно и творчески, как они делали это на острове Линкольна.

Многие исследователи литературного наследия Жюля Верна указывали на ряд условностей и несоответствий при описании острова, на котором волшебным образом существуют залежи всех полезных ископаемых минералов, растения и деревья различных климатических зон, обитают птицы и звери разных широт, вплоть до кенгуру, ягуаров, муфлонов и орангутанов. Но всегда основательный Жюль Верн не ошибался. В этом состоял его авторский замысел: остров Линкольна является миниатюрной моделью нашей планеты, а его жители — инженер, журналист, моряк, слуга-негр и подрастающий любознательный мальчик — представителями человечества на его различных уровнях. Эту мысль высказал в письме Верну один его друг: «… Я думаю и, наверное, не ошибаюсь — таинственный остров для Вас символ, это весь наш земной шар, и — какое совпадение! — роман написан в тот год, когда исполнилось сто лет со дня рождения великого утописта Фурье».

Особую роль в судьбе колонистов сыграл капитан Немо, их таинственный покровитель. Это лучший образ из созданной писателем галереи положительных героев. Гениальный учёный и изобретатель, благородный мститель, защитник угнетённых народов, капитан Немо борется с тиранией и социальным злом во всех его проявлениях. Не случайно Жорж Фурнье свою статью «Вечно живой Немо» начинает словами: «Капитан Немо будет жить до тех пор, пока нужно защищать угнетённых и бороться с несправедливостью». Французский критик делает вывод, что если Немо глубоко почитал моряков, погибших в боях с врагами Великой французской революции 1789 года, то он низко бы склонился и перед подвигом матросов с броненосца «Потёмкин». Ибо Немо по духу своему революционер, осознавший цели своей борьбы и ведущий её с хладнокровием и выдержкой опытного бойца. В его кабинете на подводном корабле «Наутилус», на самом почётном месте, висят портреты борцов за свободу и независимость разных народов — Костюшко, Линкольна, Джона Брауна и других.

Ненависть к угнетателям сочетается в капитане Немо с любовью и состраданием к угнетённым. По своей натуре это человек гуманный и великодушный. Лишь сила обстоятельств иногда делает его не знающим пощады мстителем. Наблюдая за жизнью и трудом пятерых людей, попавших на необитаемый остров и не сломленных испытаниями, Немо проникается к ним симпатией, поскольку «именно такие люди способны примирить его с человечеством».

Интересна характеристика Немо, которую даёт Жан Жюль-Верн, внук писателя, в своей книге «Жюль Верн»: «Капитан „Наутилуса“ не просто патриот, преследуемый властями своей страны, но и обобщённый образ человека, восставшего против несправедливости и тирании в обществе, где всем заправляют нации завоевателей… Его странствия — это одиссея всего человечества, ищущего разрешения важной проблемы большого масштаба…»

О Жюле Верне обычно говорят как о научном фантасте, провозвестнике научного прогресса, и часто забывают о том, что он был не менее талантливым художником, мастером рассказа, подлинным романтиком. Писатель великолепно раскрывает богатый внутренний мир своих героев, благородство их помыслов и устремлений.

Особое место в его повествовании занимает пейзаж, всегда колоритный и запоминающийся, картины природы тех стран, где ему не привелось побывать, но которые он, подобно своему герою Жаку Паганелю («Дети капитана Гранта»), знал в совершенстве.

На протяжении многих лет в статьях различных писателей и журналистов постоянно подчёркивается, что Жюль Верн морально не устаревает, что он продолжает воспитывать молодёжь. Например, в статье «Детская литература и гуманизм» французский поэт и литературный критик Пьер Гамарра писал: «Он, как и прежде, любим, потому что поэзия человеческой мечты и отваги, которая питает его творения, не утрачивает своей жизнеутверждающей силы. Неиссякаем дух благородного приключения, который содержится в его произведениях. Это реальность настоящего и будущего, которая восхищает молодых людей и которую мы должны сберечь… Жюль Верн потому навсегда остался с нами, что он верил в светлое будущее человечества».

Используемая литература:

«Таинственный остров», Жюль Верн, Киев, изд-во «Веселка», 1987 г.