Весной 1918-го года в чулане старого тифлисского дома на улице Молоканской, под лестницей, где валялись запылённые разбитые ящики, поселился старик оборванец. Откуда он пришёл, чем живёт? Никто его не расспрашивал. А сам он, этот высокий сухопарый старик, молчал. Сердобольные соседи подарили ему пальто, ботинки, одеяло, подушку.

Днём он выходил из своего чулана, с трудом шаркая старческими ногами, и напевал себе в пышные усы:

Этот мир с тобой не дружен,

В этом мире ты не нужен,

Братец ты мой Никола…

Постепенно все привыкли к молчаливому и нелюдимому нищему и перестали обращать на него внимание. Поэтому никто о нём и не вспомнил, когда он исчез. А хватились только через неделю. Заглянули в чулан – старик лежал на устеленных тряпьём ящиках и тихо умирал. От чего? От старости или от голода? Бог его знает. Свезли умирающего в благотворительную больницу и вскоре забыли. Кто же мог догадаться, что живший рядом с ними не известный никому нищий – великий художник Нико Пиросманишвили?

В последний год своей жизни обычно предельно скромный Нико почему-то спрашивал друзей:

— А в Париже меня кто-нибудь знает?

Друзья смущённо пожимали плечами. А в это время в Париже жил другой великий художник – Пабло Пикассо. Он никогда не видел Нико. Но однажды по воображению нарисовал его портрет. Жаль, что об этом уже никогда не узнает Нико.

Духанный живописец

В тифлисских духанах всегда шумно. Играет зурна, звучат громогласные и цветистые грузинские тосты. Множатся, роятся в глухих подвальных стенах оживлённые разговоры.

Стены духана, словно в музее, увешаны картинами, чуть, правда, закопчёнными лёгким шашлычным дымком. Чёрная клеёнка, на которой они написаны, поблёскивает в тусклом свете керосиновых ламп. А вот в углу и сам художник. Он молча пишет очередной заказ духанщика. Его натюрморт похож на подробное меню духана – рыба, поросёнок, курица, виноградная гроздь, пучок лука, редиска, бурдюк с вином, шашлык. Посетители не решаются подойти к художнику. Издали поглядывают в его сторону, восхищённо цокают языками, уважительно качают головами:

— Нико картину делает!

Да. Это он, Нико Пиросманишвили. Или, как он сам себя называет, Пиросмани. Городской живописец, маляр, вывесочник. Работает чаще всего за тарелку супа, шашлык и кувшин вина. За обед. Но он не просто нищий художник. Он знаменитость. Каждый духанщик почтёт за честь заказать ему вывеску или роспись стенной ниши.

Мальчиком попал Нико в Тифлис из кахетинского села Мирзаани. И сейчас, в самом начале ХХ века, сорокалетний художник знает себе цену. Ходит Пиросмани с гордо поднятой головой – не подёнщик он, не ремесленник, а художник. Духанный живописец. Это почётная, уважаемая профессия. Входит Нико в духан и вместо приветствия говорит хозяину:

— Ну, что тебе нарисовать?

Наивная живопись

Сегодня картины Нико Пиросмани висят в музеях Москвы, Тбилиси и Мирзаани. Выставки его работ устраиваются в десятках стран. Это его любви к актрисе Маргарите посвящена знаменитая песня «Миллион алых роз». Он вошёл в созвездие лучших художников мира. И всё же он не такой, как все. Живопись его называют примитивной, наивной. «Примитив» — термин, обозначающий не профессиональное искусство, предполагающее определённую «школу», выучку в специальном художественном заведении. Это также и не народное, безымянное искусство. Художник-примитивист стоит как бы в стороне, но использует приёмы и традиции и того, и другого. Он – представитель «третьей живописи». Есть и такой термин. Как правило, примитивисты – самоучки.

Картины примитивиста чем-то похожи на наивный детский рисунок. Здесь нет перспективы. Всё – и дальнее, и близкое – изображается как бы на плоскости, одно над другим, а находящийся сзади предмет никогда не заслоняется передним. Для примитивиста не существует масштаба, соотношения размеров предметов. Они зависят лишь от воли художника. Человек, стоящий в отдалении, вполне может быть намного больше дома, изображённого впереди: человек важнее!

Примитивист рисует чаще всего не конкретный предмет, а его образ. Не эту именно реку, а реку вообще. Не дуб, тополь, платан, а обобщённый образ дерева. Его картины — всегда образ родины, образ не отдельного человека, а представителя народа.

На картинах Нико Пиросмани часто нарисованы летящие птицы. Они обозначены угловым мазком, так, как их обычно рисуют дети – «галочками».

Как-то старый Нико сказал художникам, которые пригласили его на заседание Грузинского художественного общества:

— Вот что нам нужно, братья. Посредине города, чтобы всем было близко, нам нужно построить большой деревянный дом, где мы могли бы собираться. Купим большой стол, большой самовар, будем пить чай, говорить о живописи и об искусстве…

Он страдал от одиночества и мечтал о всеобщем братстве.

Подготовила Яна Андриенко