«… Винокуров сознательно продолжал традиции философской лирики Тютчева и Баратынского. Исходным пунктом его поэзии послужил опыт войны, поданный без ложной героики; это стихи о смерти, об одиночестве, родившиеся большей частью позже как воспоминания. В стихах Винокурова нет повествования, он видит суть неприметных на первый взгляд вещей и событий, выбирая для проникновения в глубину человеческого бытия чувства в их пограничной ситуации, образы технической цивилизации и города, крайне редко — природы. Повседневность, цивилизация с её угрозой миру души давали толчок его творческой работе. Поэзия Винокурова рождалась вдохновением, которому он доверял и почти не исправлял однажды написанное. Контрасты, двойственность смысла, порой и парадоксы он использовал для раскрытия истины. Человека он изображал ищущим и сомневающимся. Винокуров ничего не заявлял, он лишь намечал контуры. Он возвращал первоначальный смысл затасканным, на первый взгляд, словам, помещая их в необычный контекст; точно так же и рифмой он старался усилить действенность мысли. (Вольфганг Казак)

Слово

Священное уменье говорить,

Произносить слова и строить фразу.

Как просто это: стоит рот открыть —

И чудо слова возникает сразу.

Как ты проста, осмысленная речь!

Приставка. Окончание. Основа.

Вождь длань простёр вперёд:

Ему увлечь

Дано людей в огонь — он знает слово!

И, принятое в множество голов,

Оно своё вершит упрямо дело.

Я знаю: люди состоят из слов,

Которые им внутрь вошли,

И тела.

И слово движет. И земля горит!

И в небо вилы вздеты! Тьма багрова.

Могильный холм учёными разрыт:

Сосуд. Потёрли — и сверкнуло слово.

И стало жить. Его нельзя назад.

Не воробей! Пошло гулять по свету!

А есть слова — по ним глаза скользят.

Стручки пустые. В них горошин нету.

Я чувствую

разумность бытия

Я чувствую разумность бытия.

Я ощущаю, знаю, понимаю,

Всей трепетною плотью вопия

Против ничто. Его не принимаю.

Весь организм как будто бы орган

Звучит во славу жизни. Разве может

Не быть меня? Мне век безмерный дан,

Ничто меня уже не уничтожит.

Готов стоять. Всё знать. Всё перенесть.

Всей кровью слышу. Верю без предела.

А коли так, то так оно и есть.

Не может быть иначе: верит тело.

Вот бы связать

начала и концы!..

Вот бы связать начала и концы!

Всем следствиям найти бы все причины!..

Над тайной мира бьются мудрецы,

Потея, трут бугристые плешины.

Закон контрастов! Счастлив, кто постиг

Тебя, кто, смелый, размахнулся щедро,

Кто жизнь узнал, не вычитав из книг,

А понял, заглянув в земные недра.

Чья мысль не сочинялась головой

За годом год, а вдруг в готовом виде

Предстала и прекрасной, и живой

Из глубины подобно Афродите.

Художник,

воспитай ученика

Художник, воспитай ученика.

Сил не жалей его ученья ради.

Пусть вслед твоей его ведёт рука

Каракули по клеточкам тетради.

Пусть на тебя он взглянет свысока,

Себя на миг считая за провидца.

Художник, воспитай ученика,

Чтобы было у кого потом учиться.

Небо

Что может быть на свете проще,

Чем небо? Синь его чиста

В просветах облетевшей рощи,

В пролётах старого моста.

Его безмерные высоты

Пригодны разве для орлов!

В него смотрели звездочёты —

И шапки падали с голов.

Мучительны его загадки.

Века решать их суждено,

Хотя под водостоком в кадке

Лежит до вечера оно.

То самое, что нет бездонней,

Что изучаемо людьми.

А ну-ка ковшиком ладоней

Его попробуй-ка возьми!

Потеря неба! В самом деле

Она страшней других утрат!

Как жадно узник в цитадели

Ждёт утром голубой квадрат.

Как чают неба в амбразуре!

Из дыма танк рванёт — и вот

Полоска узкая лазури

Как будто бритва полоснёт.

Я знаю: нет дороже вещи,

Чем небо! Синь его кротка,

Но молнии его зловещи,

Как трещины вдоль потолка.

И кажется, что скоро, скоро

Оно вдруг рухнет, но пробел

Прорезался над кромкой бора,

И вот уж край заголубел.

Пускают в небо шарик дети.

В нём самолёт теряет след.

… В отличье от всего на свете

Ему конца и вправду нет.

(1960-е гг.)